— И я догадываюсь, что будет, но Хейз… — она делает шаг назад. — Ты и так пал ниже некуда. Я достаточно получала за неё от тебя, мне не трудно догадаться, что это не просто по доброте душевной. Хейз… сын основателя Ордена и Сирена? — она насмешливо поднимает брови. — Как убого… какой скандал… Ты же знаешь, что тебе за это будет? М? А ей?
— Закрой. Рот.
— Даже не отрицаешь, — она становится всё более весёлой.
— Зачем? Кто ты такая, чтобы я перед тобой оправдывался? То что ты говоришь — смешно. Иди и распусти слухи, посмотрим поверят ли тебе. И правда, сын Хейза, основателя Ордена и Сирена? Ты в своём уме? Теран, у меня есть невеста и самоуважение, — в груди появляется жгучая-жгучая противная боль и хочется обернуться. Лицо Теран становится торжествующим.
— Рада слышать, — она протягивает руку и легонько хлопает Рейва по плечу. — Так что насчёт певицы?
— Убрать. Это пошло и неприятно.
— Ну-у…
— Я сказал. Убрать. Ссылайся на меня.
— Я заплатила ей кучу денег! — Бели становится истеричной, громкой.
— Уб-рать. Или это сделаю я.
Бели пихает Рейва плечом, прежде чем уйти, а потом шипит: “Пшла вон”, и Рейв точно знает кому это сказано.
Он оборачивается только когда шаги Теран стихают и повисает нервная тишина. Брайт смотрит на него остекленевшими глазами, в груди отчаянно печет.
— Масон…
— Я всё понимаю, — торопливо перебивает она.
Как и положено, Брайт в чёрном. На ней платье в пол из легчайшего шёлка. Тонкие бретельки, словно порвутся в любой момент. Ткань облепляет каждый изгиб, разрез на юбке вдоль ноги до середины бедра.
Её волосы красивыми блестящими волнами струятся по спине, она что-то с ними сделала и это вовсе не выглядит небрежно. Кожа светится, ресницы стали ещё длиннее, губы будто зацелованы кем-то.
— Если я задержусь… Теран уверится, что между нами что-то…
— Я поняла! — она звучит неприятно, потому что очень горько.
— Будь моя воля…
— О, Хейз, это такая глупость, я не маленькая, — она дёргается, разворачивается, готовая убегать.
Раздаётся два отчётливых стука её каблуков, словно удары по крышке гроба. Хейз делает шаг следом и всё-таки сжимает её руку повыше локтя.
— Стой, — его шепот скользит по её шее, его нос зарывается в её непривычно мягкие волосы.
Она умопомрачительно пахнет, и она невозможно тёплая.
Пальцы жжёт от невозможности прикоснуться более интимно, к шее или талии, у Рейва даже кружится голова, и это пугает, как первое опьянение.
Он никогда так себя не чувствовал. Никогда, ни при каких обстоятельствах.
— Не надо, — шепчет она. — Зачем?
— Чёрт… — он не знает зачем. — Тебе нужна моя помощь?