“У нас байкот!”
— Почему?
“Мы стояли на верхней полке! Все считали, что мы не интересные!”
— А вы интересные?
Брайт скрещивает руки на груди и тяжко вздыхает.
“Конечно! Мы — двадцатитомник об истории речного промысла Сибара!”
— Это вообще что такое? Сибара…
“Затонувшее три века назад королевство!” — загораются буквы.
“Величайшее государство!” — перебивают их другие.
“Стыдно не знать, юная леди!”
“Мы что, для тебя какая-то шутка?”
“Знаете ли… что такое Сибара… Безграмотность! Невоспитанность! Необразованность!”
“Стыд! Стыд! Стыд!”
Книги будто с ума сходят. Кружат вокруг Брайт, а она удивлённо на них смотрит.
— От меня-то вы что хотите? — она прикрывает голову руками, а двадцатитомник о рыбалке начинает её щипать.
Книги пролетают сквозь её голову, обжигают руки и ведут себя, как противные насекомые.
— Вот и светлая, блин, магия! — вопит Брайт, прикрываясь мешком, а единственная пойманная деканом книга вырывается на свободу, ликующе сыпя кругом белые страницы.
— А ну, прекратили! — строго велит Рейв. — Вам не стыдно? Вас же написали ещё в девятнадцатом веке! И вы терзаете девушку?
Брайт хмурится. Хейз отлично говорит по-пинорски — это раз. Он так… высокопарно её защищает — это два.
“Сэр, просим прощения, милорд, просим прощения, но…”
— Это недостойное поведение для уважающих себя книг, я разочарован.
Что за фарс? Брайт хмуро смотрит на Рейва, а он делает вид, что ничего особенного не происходит.
— Извинитесь и марш в мешок, господа.
Книги начинают растерянно тыкаться друг в друга, теряют призрачные страницы, а потом рассыпаются в извинениях и подобии книжных реверансов.
— Какого чёрта? — шепчет Брайт.
— Потом, — вздыхает Рейв. — Прими извинения.
— Ничего страшного… господа книги, — она чувствует себя полной дурой и уже предвидит, как Рейв Хейз всем расскажет про эту нелепую сценку.
— А ты чего убежал? — рявкает он на книгу, что поймал декан. — А ну! Быстро, быстро, быстро!
Книга, словно послушный щеночек, мчит к хозяину и ныряет в мешок за остальными.
— Что. Это. Было?
— Ничего. Ты помогла мне, я — тебе. С книгами нужно общаться на том языке, на котором они написаны. Я имею в виду стилистику, жанр. Книги о рыбалке были написаны для джентльменов, они не понимают другого языка. Та первая книга была про дрессуру аркаимских огненных верещалок, такие маленькие волшебные собачки.
— О… А как я узнаю, о чём книга? И как с ней беседовать?..
— Декана спроси, — холодно усмехается Хейз. — За мной был должок, и я его уже вернул.
Вручает мешок Брайт и уходит к своим тёмным книгам.