— Огнеустойчивая, — каркает Семен, откуда-то из-за угла.
В ответ чудище выплевывает мне в лицо липкую зеленоватую жижу.
— Гадость какая! — отплевываюсь от мерзопакостной субстанции.
— Обмануть меня решила, — птица все же забирает лапу с моего горла. Отлетает к изголовью кровати и смотрит на меня, склонив голову. — Ты должна знать, Августина, от меня не сбежать, — ухмыляется.
Если я когда-то встречу Августину, я прибью ее собственными руками. Вот за что мне все это? Почему облажалась она, а платить мне? Где справедливость?
— Ты как вообще попала в комнату? Дверь закрыта, окно тоже… — меняю тему. Мне нечего отвечать на их претензии.
От моих слов птица пошатывается. Взлетает к потолку, закрывает рот лапой.
— Сгинь нечисть! Не приближайся! — орет Семен, который как раз притаился в углу под потолком.
— Странна птица, — зеленоголовое чудовище смотрит в сторону котоворона.
Это она его называет странным? На себя в зеркало не пробовала смотреть?
— Уходи! — поддерживаю Семена.
Чудище делает кувырок в воздухе, подлетает впритык к моему лицу. Дергает за щеку, тянет на себя волосы.
— Ты что творишь?! — пытаюсь от нее отбиться. Чувствую себя подопытным куском мяса.
— Любопытно, — высовывает расстроенный язык, и продолжает свой странный осмотр. А силища там конская. Не сдвинуть и не оттолкнуть. Пробую бить огнем. Но это ничего не дает.
— Ты не Августина, — выдает, гордо выпятив грудь вперед. Женская грудь в перьях, на птичьем туловище, то еще зрелище. Никаких фильмов ужасов не надо.
— Умничка, птичка, пятерка за сообразительность. Раз мы все выяснили, выход знаешь где, — пытаюсь рукой оттолкнуть ее. Тяжелая зараза.
— Я не птица! — кудахчет возмущенно.
Ох, ты я задела ее ранимую куриную душу.
— Кто ты? — Семен чуть ближе подлетает к ней. Ее видок даже на котоворона произвел впечатление.
— Сентелла, — когтистой лапой поправляет перья на голове, — Священная дева зеленого королевства.
Дева… я очень некультурно поперхнулась.
— И? — не знаю, что еще сказать.
— Ты жива только по моей милости! — устремляет руку к моему горлу, не дотрагивается, но я чувствую, как вновь пропадает доступ к кислороду. Обидела я, видите ли, ее зеленое величество. Не оценила «счастья» лицезреть сие чудо. — Кто ты такая? Что ты сделала с Августиной? Ты мне все расскажешь! — скалится.
— Я бы тоже очень хотела знать, где эта ваша Августина, — хриплю. Хватка на горле усиливается.
— Иномирянка, — один взмах крыла, и я снова могу дышать.
— Угу. Потому я понятия не имею, какие у вас там терки с Августиной. Оставь меня в покое. Лети себе к зеленым, — хмурюсь. Достала меня эта болотная дева.