Маша
— Секрет? — верчу штукенцию в руке. — По идее логично. Иначе бы она его не прятала…
Засовываю еще раз пальцы в тайник, вдруг там будет записочка. Мне нужна подсказка! Да хоть что-то еще!
Ничего!
— Дай взглянуть, — просит Семен. Подлетает к моей вытянутой руке. — Медальон связан с родом Августины.
— Это и так понятно, умник! Вопрос в том, какой с него толк?
Принимаюсь рассматривать вместе с птицей. Гравировка выполнена качественно. Прорисованы малейшие детали. Они очень реалистично передают все уродство зеленой девы. Сама цепь золотая, с витиеватыми узорами. Старинная вещица.
— Может там есть потайное отверстие? — предполагает котоворон.
— Нее… вроде ничего такого, — продолжаю вертеть в руках медальон.
Я уже его и ногтями ковыряю, и тру, и дую, и борюсь с желанием запустить им об стену. На вид бесполезная штука. Но зачем тогда Августина его прятала?
— Он был дорог ей, — словно читает мои мысли птица.
— Что с того?! — начинаю злиться. — Мы же разгадать не можем механизма!
По рукам струится огонь. Я снова хочу сжечь всех и каждого. Направляю струю огня на медальон. Ничего не происходит.
— Ты сейчас себя поджаришь.
— Не каркай, Сема! Не беси! — огрызаюсь.
— Да пожалуйста! Не хочешь слушать советов, кипятись дальше, скорее составишь мне компанию в пернатом царстве. Ощутишь на себе все прелести птичьей жизни, — ворчит.
— Ты прав, — неохотно признаю и наливаю себе еще одну порцию отвара. — Только сдерживаться все труднее. Во мне огонь и он хочет вырваться на волю. Мне становится тесно собственное тело.
Сажусь на постель. Жалуюсь птице на свою участь. А скоро и я буду каркать в небесах.
Кладу медальон на покрывало.
— А я за что наказан? Слушать твое нытье, то еще испытание! — ворчит Семен и садится на спинку кровати.
— Я и не думаю сдаваться. Так минутка слабости, — провожу огненным пальцем по медальону. Смотрю, как языки пламени скользят по изображению девы и при этом не причиняют никакого вреда.
Птица взмахивает крыльями. Радужная пыль осыпается на мой огонь, а дальше происходит нечто невообразимое. Из медальона вырывается яркая зеленая вспышка. Озаряет собой всю комнату. Режет по глазам. Все я слепла…
— Нееет! — раздается отчаянно и приглушенно.
— Что происходит? Семен? — спрашиваю и усердно тру глаза.
Переживаю за птицу. Он хоть и вредный, но свой родненький.
— Кар, — раздается мне в ответ.
— Человеческим языком говори! Раскаркался мне тут!
Тут раздается грохот. И дальше вопль, сменяющийся на жалобный писк.
В глазах проясняется. Зеленый свет больше не ослепляет. Комната приобретает былые очертания, за исключением… зеленой девы, которая самозабвенно бьется головой о стену.