— Что? — спросила я. Пока некромант говорил, он не бил, и от этого недолго, но было легче.
— Соблазнит другую дуру из предназначенных мне, — «Господин» ударил снова, и я зашлась в крике.
— Хватит, — Артур, молчавший до этого момента, поднял голову и прямо взглянул на меня. Ноэл, не замечая его, продолжал сыпать ударами.
И я сама, едва ли услышала его сквозь шум собственной крови в ушах. Боль, такая острая до этого момента, будто притупилась, и все, что осталось у меня — тупое желание, чтобы просто это кончилось.
Слуга некроманта всего за несколько секунд оказался совсем рядом, окинул взглядом все также не реагирующего на него Ноэла, и пристально посмотрел на меня.
— Аннет, — четко и громко проговорил он. — Это всего лишь иллюзия, воспоминание, — он оглядел свой балахон, и тот растворился. Теперь на Артуре была та самая серебряная мантия. — мое воспоминание я мог бы изменить как угодно по своему желанию, но твое ты должна исправить сама.
Ноэл остановился, будто замер, давая мне передышку. Слуга некроманта, тот, из воспоминания, забитый и страшащийся лишний раз вздохнуть, стоял у двери.
Артур сидел на кровати рядом со мной. Он смотрел полным сочувствия взглядом.
— Ты не смог мне помочь, — снова слезы потекли по моим щекам.
— Прости меня, — склонил голову Артур. Он протянул руку к кандалам, желая помочь мне освободиться, но не смог и коснуться их — для него они были словно призрачными. — Но я пришел за тобой сейчас…
— После того, что произошло в той камере, — я закусила губу, стараясь успокоить слезы, но бесполезно — они еще большим потоком хлынули из глаз, — ты не сможешь…
— Аннет, — он покачал головой. Грустно, хоть губы его и дернулись в жалком подобие улыбки. — То, что случилось, не изменило мое отношение к тебе, — я отвернулась, одновременно и желая услышать, что он скажет, и совсем не имея намерения встречаться с ним взглядом. — Я люблю тебя, Аннет, — он коснулся ладонью моей щеки и, мягко повернув мое заплаканное лицо к себе, поцеловал.
Он водил языком по моим губам, и чем дольше продолжался наш поцелуй, тем меньше боли в онемевшем теле я испытывала.
Артур подложил руку под мою голову, откинул одеяло, и вот мы остались только вдвоем. Подчиняясь внутреннему порыву, я помогла ему стянуть такую мягкую, приятную на ощупь мантию. Мои пальца пробежались по его спине, сейчас не израненной. Я улыбнулась, впервые с момента возвращения ощущая себя счастливой.
— Я люблю тебя, Аннет, — шептали его губы, целуя мою шею, и касаясь груди.
— И я люблю тебя, — я улыбалась, обхватывая его ногами.