- Нет, дело не в солнце, а в самом замке, наверное! – сказал кто-то.
- Иди, работай, - посоветовали мне. – Иначе вернется экономка и все получим от нее на орехи.
- А как же жить так? – спросила я.
- Если не хочешь, можешь уйти! – немного зло улыбнулась Ивана. – Если ничего не поняла.
Я поняла. И усаживаясь на низкую скамейку чувствовала, что внутри все превратилось в камень. Получалось, что из замка я не могла уйти, если не хотела тут же умереть! Но ведь сам князь покидал Крыло и возвращался назад целый и невредимый? Его ли это колдовство? Хотя, разве тут можно сомневаться, да и что взять с демона? Не выдержит служанка, выбежит за двери, сгорит как тонкая паутинка, будто и не было ее вовсе, а Трайлетан новых глупышек приведет, и никто не вспомнит о том, что была какая-то прислужница и умерла, сгорев дотла.
От подобных мыслей меня передернуло. Нож дрогнул в руке и мазнул по пальцу, оставив после себя тонкую алую нить пореза. Я только охнула и палец в рот отправила, остановить кровь. Только боли не почувствовала, думая лишь о том, в какое страшное место попала по собственной воле. Куда меня забросила злая судьба.
Пани Машкевич поставила на столе поднос и посмотрела на князя. Вацлав стоял у окна и казалось, смотрел в никуда, только домовиха не обманулась его обманчивым расслабленным состоянием.
- Завтрак! – произнесла тихо.
- Как девушка? – спросил мужчина и повернулся, бросил взгляд на блюда, которые пани Машкевич расставляла на столе.
- Боюсь, я ничего не смогла сделать! – ответила женщина и отошла от стола с опустевшим подносом в руках.
- Жаль! – князь вздохнул и прошел вперед. Сел за стол, потянулся за белоснежной салфеткой, которою расстелил на коленях.
- Я сейчас пойду к ней, с вашего позволения! – сказала домовиха и Вацлав лишь кивнул в ответ. Женщина подобрала юбки и вышла в коридор, плотно прикрыв за собой двери, после чего заторопилась в свои комнаты, которые занимала в том же самом крыле, где жили все слуги. Шагая по пустынному коридору и не обращая внимание на пламя, то и дело вспыхивавшее впереди и гаснувшее за спиной, она думала о том, как не услышала опасность, почему не поймала оплетай до того, как та смогла выманить одну из ее подопечных.
«Это моя вина!» - подумала пани Машкевич.
Подумала, но признание не облегчило чувства вины. И даже то, что князь показал ей амулет не принесло успокоения. Домовиха всегда переживала, когда теряла своих девочек, хотя старалась всегда опекать их, как только можно. Но не в ее силах было помешать судьбе вершить свое предзнаменование, увы.