— Конечная. На выход все, — бормочет Миша и первым вываливается из машины, оставив ключи валяться на коробке передач.
Подхватываю их и оборачиваюсь к Алу и Наде.
— Поможешь её дотащить?
— Без проблем. Показывай куда.
Киваю. Ищу глазами фигуру Чернова. Он накинул на голову капюшон и медленно бредёт под ночным снегопадом к дому. Моё сердце сжимается и тянется к нему. Ему ведь в больницу нужно. Сделать рентген, обработать раны, может быть, наложить швы на рассечённую бровь. Конечно, он никуда не поедет. Только я об этом заикнулась, когда по дороге увидела указатель с крестом и поворот на какой-то госпиталь, как меня в грубой форме оборвали и посоветовали заткнуться.
Я даже не обиделась, хотя могла. Потому как из-за того, что произошло на вечеринке в тёмной комнате, Чернов совсем не обязан был за меня заступаться и бить своего друга. Ну подумаешь… поцеловались. Я почти уверена, он каждый день по несколько раз какую-нибудь девицу так зажимает.
Сердце обожгло огнём, а бабочки в животе попадали в притворные обмороки. Неужели подумали, глупые, что после пары глубоких поцелуев наши отношения перейдут на другой уровень? Я на этот счёт иллюзии совсем не строю. Запрещаю себе их строить.
— Утром ей будет стыдно, — говорит Альберто, возвращая меня из собственных мыслей обратно. На грешную землю, к грешной Наде.
— А? — не сразу понимаю, о чём он.
— Она пожалеет о своём поведении, — говорит парень и поудобнее перехватывает Надю, которая успела отключиться в машине.
Чернов сразу сказал, что никуда мы её завозить не будем. Хотя я знаю, что ему точно известен адрес моей одногруппницы, ведь это именно он встречался с её сестрой довольно продолжительное для него время. Мила Василенко была девицей не на один раз. Это осознавать неприятно.
— Я очень надеюсь, что пожалеет. А если нет… я найду способ показать ей, как это всё выглядело со стороны. Но только ей. Альберто, ты можешь узнать, есть у кого-то ещё запись её выступления? Может, я не заметила… кто-то ещё снимал? — спрашиваю, заправляя волосы за уши.
Мы с Альберто встречаемся взглядами в зеркале, которое висит в лифте, и он кивает.
— Я попробую узнать. Не нужно, чтобы это слили в сеть.
— Да. Иначе…
Иначе Надя долго будет отмываться от этого позора.
Двери лифта открываются, и я показываю Альберто, куда идти.
В квартире стоит звенящая тишина. Лишь тускло горит свет на кухне, совмещенной с гостиной. Кожаная куртка Чернова комом валяется в прихожей на полу. Поднимаю её, прижимая к себе, и скидываю обувь.
Альберто опускает Надю на диван и несколько секунд смотрит на неё сверху вниз, а потом убирает прилипшие к её приоткрытым губам волосы.