И голова моя бедная, и без того сегодня пострадавшая, летит опять, сладко и чудесно.
Да что же это за наваждение такое с этим мужчиной?
— Ну все, все… Не поедем. Если не хочешь… — кажется, он неверно истолковывает мое притихшее состояние, думает, что успокоил.
Гладит по спине, еле заметно, кажется, просто большими пальцами водит…
А у меня дрожь… Ой, как сладко… И во рту сухо.
Сглатываю, позволяя себе еще чуть-чуть подышать им, этим неожиданным в моей жизни мужчиной.
Чужим и пугающим. Но по-настоящему правильным. Идеальным.
— Давай, домой тебя докину.
Я представляю на секунду, как разорвет тишину деревни его байк, как залают одновременно все собаки во всех дворах нашей и, наверняка, еще и в парочке окрестных деревень…
И отказываюсь.
Указываю на байк, потом на свои уши, потом складываю ладошки у щеки…
— Ну да, — подумав и верно разгадав мою бессловесную коммуникацию, соглашается мужчина, — точно всех разбудим. Тогда потом байк заберу. Пошли, провожу.
На это я соглашаюсь, и мы идем по тропинке от ставка в деревню. По другой тропинке, не той, на которой остался лежать Гарик.
И вот меня вообще не тянет посмотреть, как он там. Потому что без разницы, как.
Я думаю, что сказать бабушке, потому что говорить ей все равно что-то придется. Думаю, как смотреть теперь на Варьку, когда буду встречать ее на поселковой улице. Думаю… Но на самом деле, все мои мысли — лишь фон для одной основной. Самой нужной мне сейчас.
Мысли о том, как правильно и хорошо лежат мои пальцы в ладони этого огромного мужчины, какой он сильный и спокойный. И невероятно уверенный в себе.
Оставил своего чёрного коня без присмотра, не опасаясь, что у того же Гарика могут быть друзья и жесткое намерение наказать чужака. Хотя бы путем повреждения его байка.
Мужчина не может не думать о таких последствиях, но это нисколько его не тормозит.
Он идет, крепко держа меня за руку, зорко высматривает неровности тропинки. Чтоб уберечь меня от них, не дать мне упасть…
И я понимаю, что за таким человеком я бы на край света…
Глупая Майка сошла с ума.
Ну и ладно.
Он — самая лучшая для этого кандидатура.
Возле бабушкиного дома — тишина. Нет ни огонька ни у нее в комнате, ни у кого-либо из соседей.
И это хорошо.
Значит, спит бабушка, не заметила моего отсутствия.
— Здесь живёшь?
Киваю.
— Ну что, Майя… — он видит в полутьме мои округленные от удивления глаза, усмехается, — тетка сказала, как тебя зовут. Я — Тимерхан. Племянник двоюродный тетки Мани.
Я киваю машинально, завороженная его странным и грозным именем. Тимерхан… Как Тамерлан. Завоеватель.