Сдержаться и не высказать ничего лишнего дается мне со слишком большим трудом, а сил у меня и без того не особо много после всего, что случилось за этот короткий промежуток времени. Но приходится терпеть, потому что, судя по нехорошему блеску в глазах Смирнова, он прямо-таки выжидает, когда я скажу что-либо резкое.
- Что дальше? – перевожу на Эрнеста взгляд, пытаясь сохранять спокойствие. На Жукова стараюсь не смотреть, чтобы просто не сорваться. Да, виноват Смирнов, знаю, но ведь он буквально в каждой афере участвовал, везде был задействован… знал все с самого начала.
Старик даже как-то разочарованно вздыхает, но потом возвращает деловой вид.
- Все довольно просто. Ждем новостей о Шахове, ты возвращаешься в его дом. Вся прислуга видела тебя, тех, кто не захочет молчать, заменим на верных людей. Охрана доступа в дом и к делам хозяина не имеет, так что для них и всех остальных ты просто жила в теплой стране весь период беременности, а теперь вернулась.
- Меня буквально выкинули у них на глазах сегодня. А кое-кто даже активное участие принимал во всем, - парирую я.
- Всех лишних людей я уберу. Не забывай, что охрана мне подчиняется, - подает сбоку голос Жуков.
На автомате сдавливаю пальцами подлокотник крепче, когда слышу его тембр, но взгляд удерживаю на Эрнесте.
- Именно. Тимур переведет в другое место или уберет тех людей, кто представляет потенциальную угрозу или просто станет задавать много вопросов, - продолжает Смирнов, - Тебя видело огромное количество людей на раутах, все знают, что ты женщина Шахова. Так что остается подождать признания Рустама погибшим – этим займутся мои люди. И спустя полгода – вуаля! – твой сын наследник, ты переписываешь все на меня, и можешь быть свободна. Все время до этого момента ты будешь жить в доме Шахова, Тимур присмотрит за тобой.
Мы пересекаемся взглядом с Жуковым, и я тут же, хмыкнув, перевожу его снова на Эрнеста. Снова под надзором. Но хотя бы со своим сыном рядом. Вот только меня до сих пор гложет неприятное чувство при одной только мысли, что я буду причастна к исчезновению Рустама.
- Учти, девочка, - тон Эрнеста становится холодным, вот теперь он уже ясно дает понять, что шутить больше не намерен, - Выкинешь что-нибудь, решишь действовать не по плану, расскажешь кому-то – и я не пожалею ни тебя, ни твоего сынка. На кону стоит огромное состояние и, поверь, ты не хочешь знать, что я могу сделать с твоим прелестным малышом, если ты не будешь послушной девочкой. Мы поняли друг друга?
Мне не нужно доказательств, что старикашка способен на любую низость. Я буквально в одной из них собираюсь принять участие, так что провоцировать его точно не собираюсь, поэтому только лишь киваю: