Карн недовольно глядит на меня, словно я виновата в том, что их идиотская идея подложить меня под Ноа провалилась. Я даже не постеснялась вывалить грудь! Я старалась как могла! Это высший пилотаж по соблазнению, а если мерзавца в костюме не заинтересовали мои милые и аккуратные сисечки, то это у него проблемы. Может, он импотент.
— Тут все в порядке, — Ноа бесстыдно сжимает свое хозяйство сквозь ткань брюк и ехидно скалится. — Понимаешь, сладкая конфетка, не все выдерживают моего напора. Я люблю жестко и грубо. Сейчас ты не справишься со мной, а я не хочу портить девочку, которая не знала мужчины, а времени обхаживать тебя и готовить к забавам у меня нет.
— Тебе садизм от Висельника достался? — Агатес вскидывает бровь
— Висельник — изверг, а я люблю эксперименты без увечий, — цокает Ноа и возвращается за стол, — но для вашей белочки даже шлепки по попе покажутся чем-то жутким и ужасным. Как вариант, займитесь ее воспитанием, а только потом тащите ко мне. Либо Первый, либо рыжая шлюха, которая без труда заглотит мой член до самых яиц.
— Да если она будет глотать, как удав, — Агатес прячет паука за пазуху и поднимается на ноги, — то мы ее лучше себе оставим.
— Я уверен, что с твоей кочерыжкой белочка справится без особых усилий, — Ноа дружелюбно улыбается колдуну.
Задыхаюсь от возмущений. Я не личность, а кукла для удовлетворения низменных желаний, и я вынуждена безропотно сидеть и слушать гнусности.
— Вам должно быть стыдно, — встаю и зло поправляю юбку. — Вы моральные уроды. Предлагаю вам троим друг у друга и отсосать с заглотом. Не зря же говорят, что лучшие в минетах — мужчины. Поэкспериментируйте, мальчики, вдруг понравится.
Гордо удаляюсь и беспомощно замираю у лифта, потому что не нахожу кнопки вызова.
— Какая прелесть, — мурлыкает Ноа. — Согласись, Карн, она очень похожа на сердитую белочку, у которой забрали орешки. Фыр-фыр-фыр, моральные уроды, фыр-фыр-фыр! Вам должно быть стыдно!
Мужчина в голос хохочет, и я в бессильной злобе сжимаю кулаки. И соглашаюсь с тем, что я белка. Маленькая беспомощная зверушка в руках бессмертных существ. И как мне быть? Хочу кричать и плакать, но это никак не поможет мне.
— Есть ли у меня возможность перезаключить сделку? — я оглядываюсь на Карнона.
— Нет, — тот качает головой и шагает ко мне. — Пойми, рыжая, судьба у тебя — служить мне и потакать моим капризам.
— Обо мне ты опять забыл? — Агатес скрипит зубами. — Эгоист.
Двери лифта бесшумно открываются, и я в молчаливой и тихой истерике ныряю в кабину.
— Я не хочу ни с кем из вас спать, — шепчу я. — Вы мне неприятны.