Сцепив руки за спиной, он снова прошелся от окна к камину и назад, что-то бормоча себе под нос.
Решено! На этой неделе он соберет Совет и выскажет им все. Он попробует снова отстоять имя и интересы академии, как уже бывало не раз! Не имеет права не сделать этого — слишком много жизней поставлено на кон. Да и к чему юлить — они слишком поздно взялись за дело, так что надежных союзников им не получить — те просто не успеют достаточно развить силу. А уж шаи Нар позаботиться о том, чтобы владыки не заполучили уже обученных учеников.
Приняв, наконец, непростое и достаточно тяжелое для себя решение, гоблин буквально почувствовал, как с его плеч упала ноша.
В этот раз ректор не стал подавлять зевок и растирать уставшие глаза, он со спокойной (насколько это вообще было возможно) душой погасил магический светильник и направился в свои апартаменты. К счастью, они были совсем недалеко он рабочего кабинета.
Аарон метался по комнате, как загнанный зверь и был зол на всех. На своего брата, его советников, принца нагов и еще больше — на дуру, которую приходилось опекать! Ну как можно сохранять здравый рассудок, когда только тем и занимаешься, что полгода следишь за взбалмошной некроманткой?! Может быть когда-то Алексия и была нормальной девушкой, но одурманивающее зелье явно лишило ее рассудка. Она только то и делала, что целыми днями старалась найти лазейку для того, чтобы встретиться со своим супругом. И никакие уговоры, или ментальное воздействие на нее не влияли. Точнее все это действовало, но только вначале. Потом, вероятно, у Алексии выработался к ним определенный иммунитет. Верховный этому очень удивился, ведь настолько одурманивающих зелий он еще не знал.
За все время, которое магу пришлось нянчиться с девицей, он постарел, наверно, лет на десять. А как иначе, если даже спать приходилось урывками, чтобы не пропустить момент, когда подопечная надумает сбежать? Это был замкнутый круг, который Аарон готов был разорвать при первой же возможности. С одной стороны, он не мог полностью изолировать девушку от внешнего мира, чтобы не спугнуть предателя, а с другой — вся его жизнь теперь крутилась вокруг нее. Пришлось отказаться решительно от всего — работа с Рихардом, торжественные церемонии, семейная жизнь и даже необходимые любому менталисту встречи со спутником. Левиафан только чудом еще не вышел из-под его опеки — видимо, действительно любил своего гела. Из его дома исчезли все разрешения на выход из Йоденхела, средства связи с представителями других королевств и многие артефакты.