— Это был просто эксперимент. Ничего личного, малыш, — улыбнулась я, когда отстранилась. А сделала я это практически сразу же после того, как ушёл Саша.
— Я так и понял, малыш, — прошептал Артём.
Правда, он тоже у нас не задержался: сославшись на неотложные дела, сбежал вслед за Сашей. Переглянувшись, Миша и Илья попрощались и тоже разошлись. За столом остались только мы с Олесей.
— Я ни о чём не жалею, — сказала я, ожидая нападок.
— Всё хорошо. Я постелю тебе на втором этаже, — глухим голосом ответила Олеся и оставила меня в полном одиночестве. Кажется, у кого-то завтра будет очень тяжёлый день…
— Доброе утро. Его же можно назвать добрым?
Олеся повернула голову.
— Конечно. Доброе, Марина.
— Ты обиделась на меня за вчерашнее?
— С чего бы? Ты всего лишь поссорилась с моим лучшим другом, поцеловала другого друга, а я-то здесь при чём? Это же всё не со мной произошло, правда?
— Ну, — я потёрла глаза, — хочешь, я пойду и извинюсь перед ними? Перед обоими?
— Ты вчера уже извинилась перед одним, хватит.
Я села рядом с сестрой.
— Ты боишься, что сегодня они к тебе не придут?
— Мне нечего бояться. Но тебе всё же стоит изменить к ним отношение. Знаешь, твои шуточки их действительно задевают.
— Я могу уехать.
Она посмотрела мне в глаза:
— Ты заставляешь меня чувствовать себя неловко. Выходит, что я сначала тебя пригласила, а теперь выгоняю?
— Вовсе нет. Я же сама предложила этот вариант.
— Нет, — задумчиво протянула Олеся, — это неправильно. Оставим всё, как есть. Только больше не накаляй атмосферу, договорились? — я развела руками. — Вот и отлично. Сделать тебе кофе?
— Когда я от него отказывалась? — ответила я и вышла на улицу покурить.
Обмотавшись махровым халатом чуть ли не с ног до головы, я поджала под себя ноги и медленно, смакуя, курила первую сигарету за этот день. Непередаваемое чувство. Эйфория. Которая длилась меньше минуты, потому что скрипнула калитка, и напротив меня встал Миша. Руками он, как в первый раз, не размахивал.
— Здравствуйте, Марина.
— Здравствуйте, Михаил.
— Как Вам сегодня спалось? Кошмары не снились?
— Не провоцируй меня на сарказм. Олеся запретила мне вас обижать.
Он усмехнулся:
— В таком случае с Вашего позволения я пройду в дом?
Я кивнула:
— Катитесь колбаской, Михаил.
Только я потянулась за второй сигаретой, как на крыльце стал топтаться Илья.
Он поджал губы и помахал мне рукой:
— Приветствую Вас!
— Да, — проворчала я, — самое доброе утро в моей жизни.
Поняв, что рассекать по дому в халате плохая идея, я поднялась в комнату, в которой меня расположила Олеся, с благим намерением переодеться. К счастью, у меня хватило ума встать к окну спиной, когда я надевала бюстгальтер, потому что, обернувшись, я увидела, как из окна второго этажа противоположного дома на меня смотрит Саша. А знаете, что у него в тот момент читалось на лице? «Ну и уродство», — вот, что читалось. Мы посмотрели друг на друга, и я дёрнула жалюзи. Меньше видит — реже пугается.