— В нашей семье у всех есть такой артефакт, после того как моего отца продолжительное время опаивали.
— Интересная у вас жизнь, — протянула я. И мне стало очень интересно, какое место они занимали в своем мире, но не успела я поинтересоваться их жизнью, как заметила улыбку девушки.
— Тебе необходимо сделать такое же, — заявил Александр. И присел за небольшой столик в гостиной моей матери. Слава богам, пища была безопасна.
— Что такое, Ири? — поинтересовалась я и начала отрезать кусочек нежнейшего мяса.
Она тоже не отставала от меня, хорошо, что у девушки отличный аппетит. Ее улыбка стала еще шире, Александр же вопреки непринужденной беседе нахмурился и прожигал сестру взглядом. Неужели догадался, по какому поводу та веселится?
— Да так, — отмахнулась она.
Но мне стало интересно, и я все же настояла.
— Не томи, Ири.
— Ай, ладно, не могу это держать в себе.
— Еще бы, — тяжело вздохнул Александр и покачал головой, но тем не менее тоже принялся за еду.
Но пока я наблюдала за мужниной, Ири вопреки тому, что вопрос задала я, обратилась к брату и, ехидно улыбаясь и сверкая зелеными глазами с вкраплениями коричневого цвета (очень интересный, между прочим, цвет глаз!), бросила интересную фразу. Я даже не донесла кусочек печеного овоща до рта.
— Мать Лариссы — королева, — смешно поиграла она тонкими изящными бровями и даже подмигнула брату. А я так и не поняла, к чему говорить и так известный факт. Александр отложил приборы и начал буравить сестру тяжелым взглядом. — А Ларисса, получается, принцесса.
— Я понял это.
— Ну так как, Алекс, от чего бежал, на то и напоролся? И что же теперь ты думаешь насчет своей первой любви.
А я совершенно ничего не понимала. И мне показалось, что Александр нахмурился еще больше, когда его сестра заговорила об этом. Неужели он имеет какие-то предупреждения против людей, облеченных властью? Хотя, слушая их перепалки, я уже и так поняла, что их семья очень пострадала в свое время и наверняка настороженно или даже негативно относится к аристократам.
— Ири, ты слишком прямолинейна. Конечно, это наша семейная черта. И теперь я понимаю, почему дедушка Родерик говорит, что это не всегда хорошо.
— Ну так что скажешь, братик? Как тебе первые трудности на пути вашей любви…
— Достаточно, — бросил он. — Ларисса ничего не понимает из нашего разговора, да и отвечу тебе: это ничего не меняет.
— Да? — удивление девушки было неподдельным. — Надо же. Видимо, и вправду влюбился, — как-то задумчиво протянула она.
— Может быть, вы расскажете о себе? — все же прервала я словесные баталии родственников.