Одна его рука держала меня за шею и прижимала к себе, другая оглаживала плечи, спуская ткань рваной рубашки до локтей. Я не отставала и тоже пыталась снять с него куртку, так мешающую мне. Хотелось изучать каждый участок его совершенного тела, но эта чёртова куртка… Зарычала, не в состоянии справиться с ней подрагивающими от возбуждения пальцами, и от злости укусила Алекса за губу, чтобы привлечь его внимание к моей «проблеме», потому как он, в отличие от меня, очень ловкого справлялся с моей одеждой. Стоило только об этом подумать, как я снова завелась… и укусила его за губу только уже от ревности, вцепившись в мощные плечи. Были бы у меня когти, наверняка проткнула бы его кожу, настолько сильное возникло чувство собственничества.
— Тише, девочка моя. Твой, твой, только твой, — прошептал он, покрывая короткими и ласковыми поцелуями мои лицо, лоб, виски, глаза, скулы, подбородок, губы. Поцелуи из страстных и неистовых плавно превращались в нежные и тягучие. Страсть отступала, появилось чувство безграничной любви и спокойствия. Хотелось нежиться в объятьях и просто обниматься…
Только спустя несколько минут Алекс смог разорвать поцелуй. Он тяжело дышал, было видно, что спокойствие дается ему с трудом, но тем не менее держал себя в руках.
А я вдруг осознала его слова.
— Я услышал или почувствовал тебя. Не знаю даже как описать это чувство. Твои мысли, желания, страхи стали для меня так очевидны… — Алекс прислонил свой лоб к моему и шептал в губы, при этом успокаивающе оглаживая мою голую спину.
А я замерла, слушая мужчину и желая «услышать» его чувства…
— Не сомневайся во мне. Я люблю тебя с первого взгляда, с первого слова. Ты моя, и пусть мир хоть перевернется. Видимо, сами боги за то, чтобы мы были вместе… — мужчина говорил и говорил, а я слушала, не пропуская ни одного слова, в надежде запомнить, запечатлеть их в сердце. Запомнить тот день, когда открыла свое сердце и призналась сама себе в том, что этот молодой мужчина небезразличен мне, что я люблю его и безумно ревную… Тихий, хриплый смех на ухо заставил вернуться меня в реальность.
— Почему ты смеешься? — недоуменно уставилась на него.
— Я же сказал, что могу улавливать твои мысли. Конечно, недословно, но понимаю, что ты испытываешь, — Александр легко дотронулся до моих губ и разгладил пальцем мою складочку на лбу. — Не хмурься, моя нимфа.
— Ах, ты! — я толкнула его пальцем в плечо обвинительно добавила: — Почему я не «слышу» твоих мыслей?
— Не знаю, но не скажу, что расстроен от этого, — самодовольно произнес он и заулыбался, а я снова толкнула его и надулась, сморщив нос.