Чёрт, о чем я вообще думаю? Что за дикие сны? Еще немного, и мне точно потребуется помощь психиатра. Горячая волна с ног до головы окатывает моё тело, вызывая судорожную дрожь. Губы горят, и я резко встряхиваюсь, желая отогнать странное видение.
Просто фантазия разыгралась. Ничего, бывает. Приму холодный душ, успокоюсь и уже завтра не вспомню об этом.
Внезапно в мой мозг врываются кадры вчерашнего дня. Похищение, Рон, желающий отомстить, и добродушный незнакомец, который подвез меня до дома.
Мой богатый жизненный опыт подсказывал, что это далеко не конец. Мне удалось сбежать, но ведь ему прекрасно известно, где я живу. Что, если он проберется в мою спальню и выкрадет прямо из дома? Или же прирежет, пока я сплю?
Неосознанно обхватываю себя ладонями, желая почувствовать хотя бы какую-то защиту, и подхожу к зеркалу. Моё тело немеет, и я щурюсь, ошарашенно разглядывая кровоподтек на шее и опухшие губы, искусанные и какие-то неестественно яркие.
Надеюсь, мама это не заметила. Иначе я даже боюсь представить, что она может подумать.
Почему-то мне претила сама мысль о том, чтобы рассказать про похищение. Я слишком хорошо помнила горящие глаза Рона, буквально кричащие — не отступлюсь.
Я могу спастись, только если предоставлю ему доказательства того, что я ни в чем не виновата. Но как это сделать, не имея никаких улик и, что самое главное, потеряв все воспоминания? Может, мама прольет свет на эту темную историю? Мне больше некому довериться.
Быстрыми движениями я замазываю лицо, стараясь скрыть горящие щеки и красноту на коже. Натягиваю самую широкую кофту с высоким воротом, едва успевая переодеться. Дверь медленно приоткрывается, и я невольно улыбаюсь, заметив маму, которая тихо крадется к моей постели.
— Доброе утро!
Она подпрыгивает на месте и задорно хохочет:
— Как ты меня напугала! Нельзя же так, Амелия!
— Мам, я хотела спросить…как я вчера добралась до дома?
— Ты ничего не помнишь? — разводит руки в стороны. — Ну конечно, так пить — и мать родную забудешь. Слава богу, ты хотя бы адрес ему назвала, прежде чем отключиться. Ты вообще представляешь, как я волновалась?
Я слабо улыбаюсь, получая удар под дых. Тема моей памяти всегда была под запретом, но сейчас мама позволяла себе с легкой улыбкой на губах вспоминать, что, когда меня буквально вытащили с того света, я даже не помнила собственного имени.
Это больно било по нервам, но я стойко терпела. В конце концов, мама — единственный близкий человек, который у меня остался.
— Прости. Я не планировала идти в клуб и пить, но слишком хотелось забыться.