Благородна и благочестива (Погожева) - страница 211

– Вон пошла! – в отчаянии крикнула дочь Рыжего барона, вцепившись в сумочку с другой стороны. Жуткие клыки, когти и с десяток пустых глазниц её уже не испугали. – Моё! Вон!

Тварь оказалась, конечно, сильнее, так что сумочка порвалась уже на второй секунде неравной борьбы.

Камилла от неожиданной свободы упала на спину, тварь припала на одну из лап, а содержимое рассыпалось по мостовой. Блестнули в свете луны серебряные монетки, высыпавшиеся из кошелька, глухо стукнул гребень и мягко засветились рубины на ободе фамильного зеркальца. Зеркальце Камилла подхватила сразу – рукоять в нём была крепкой, да и обод, даром что драгоценный, а сделан на совесть. Отец говорил, что зеркальце принадлежало его матери, ллейне Феодоре, и что переходило оно от одной женщины к другой в роду магов огня. Золтан захватил фамильную вещь на Острова из чувства противоречия, да чтобы отцу досадить – ведь ллей Тадеуш так и не одобрил их брака с Районой. Однако вольная разбойница так или иначе вошла в их род – а потому Золтан считал, что зеркало принадлежит ей по праву. Молодая супруга, впрочем, подарка не оценила и схоронила в сундуке, а нашла дорогую вещь уже Камилла, когда рылась в вещах покойной матери. Рыжий барон только усмехнулся тогда и сказал, что зеркало теперь её по праву… И отправился на войну с нечистью.

Толку от зеркальца оказалось немного – но как оружие, верно, сгодится хоть для одного удара. Камилла и перехватила его поудобнее, двумя руками, собираясь врезать твари по морде – как палкой по бешеной собаке.

– Беги! – хрипло раздалось сбоку, и тварь болезненно выдохнула от удара, рассыпаясь в липкий туман. Тот, впрочем, не развеялся, а принялся вновь уплотняться, так что стало ясно: в мире мёртвых тень пробудет недолго. – Беги, кому сказал! – дико повторил Рафаэль, отряхивая саблю. Вид у наследного принца оказался безумный и болезненный, словно маг земли и впрямь терял жизненную силу с каждым вдохом.

Камилла в отчаянии глянула на клубок из теней и стали, не узнавая в нём сражавшегося отца, потом на посеревшего принца, и затем через его плечо – на главную улицу, с которой они пришли. Радостно вскрикнула:

– Дед! Деда!..

Рафаэль рухнул на колени, тяжело опираясь на саблю, а потому уже не видел, как воины Фэйерхолда во главе с магом огня врезаются в ряды теней, разгоняя их прочь. Даже ллей Золтан замедлил смертный танец, отступая от заведомо проигрышной схватки. Обернулся, глядя, как воины ллея Тадеуша очищают изувеченную площадь от полчищ тварей.

– Отец, – хрипло выговорил ллей Золтан.