Выхода нет! Но он же не причинит мне физическую боль? Так ведь? Только душевная гораздо больнее. Да и время ни хрена не лечит.
— Из тебя никудышная актриса, Задорожная.
Не понимаю, о чем он говорит. Причем здесь мои отсутствующие актерские таланты?
Нахожусь в полной растерянности и даже не замечаю, как рука с горла вдруг ползет вниз, оказываясь у меня между ног. Тимур довольно рычит, до адской боли кусая за плечо.
— Ааааа! — кричу, не сдерживая слез, ладошками упираясь в его мощную грудь и пытаюсь оттолкнуть.
Блокирует мои руки над головой в железной хватке. Обдает горячим дыханием лицо. Коварно, похотливо лыбится. Проводит языком по нижней губе. Приводя в неописуемый ужас.
И восторг.
Боже! Алиса, ты с ума сошла!
Какой еще восторг? О чем это ты?
Не знаю, почему, но меня обдает странным жаром. Словно в комнате кто-то резко повысил отопление. Включил на полную мощность.
— Давай-ка проверим, как ты меня ненавидишь и презираешь.
Тимур дает свободу моим рукам, которые опускаю вдоль тела. Прижимается к моему боку. Бедром чувствую его эрекцию.
Застываю, как громом пораженная. Глазами гипнотизирую выход, словно по волшебству могу оказаться в коридоре и бежать, сломя голову.
Двумя пальцами дотрагивается до клитора. Трет его пару раз. Надавливает подушечкой большого пальца на лобок. Непроизвольно громко стону, прикусывая губу до крови.
— Пожалуйста, прекрати, — молю его остановиться.
А сама еще шире ноги расставляю, давая ему зеленый свет на похотливые вещи. Между ног очень влажно, горячо. Соски-предатели твердеют на радость Тимуру, который ехидно смеется. Проникает внутрь одним пальцем, вырывая из моего горла болезненный крик. К нему присоединяется второй.
Растягивает мышцы. Гладит пальцами внутри.
Боже, как хорошо. Тело все еще предательски помнит его руки.
— По-твоему, это не доказательство твоей лжи? — показывает мне пальцы, испачканные в моем вязком возбуждении.
Демонстративно облизывает досуха. Краска стыда покрывает щеки. Зажмуриваюсь, но Тимур приказывает мне смотреть на него. Не отводить взгляд.
Возвращается к ласкам. Не церемонится. Трахает двумя пальцами.
— Такая мокрая. Горячая. Тугая, — шепчет на ухо, прикусывая мочку. Табун мурашек бежит по коже. — Нагнуть бы тебя раком, Алиса, и как следует оттрахать. Готов поклясться, ты все так же будешь умолять меня не останавливаться. Просить еще и еще. Прыгнешь на мой член и будешь сама насаживаться на него, щипая свои миленькие соски. Ведь так, детка?
Мотаю головой из стороны в сторону. Отрицаю его слова.
Какие-то давно забытые чувства полностью мозги отключают. Мне бы сбежать, спрятаться, исчезнуть навсегда. Но вместо этого откидываю голову назад. Больно ударяюсь затылком.