Как она его только что назвала? Тимур вроде бы?
Неужели, это ее старший брат, вернувшийся из путешествия по Европе?
Твою мать.
И я пялилась на него. Разглядывала как экспонат в музее. Как чертову модель подиума.
Двойное твою мать!
— Алиска, познакомься, это мой старшенький братик Тимур. А это моя подруга Алиса.
Мне показалось, или теперь Воронцов разглядывает меня с нескрываемым интересом? Словно раздевает и обсматривает каждый участок кожи.
И ему это, блин, определенно нравится. Чертовски.
А меня бросает в сильнейший жар. Кровь становится жидким огнем и воспламеняет все внутри. Сейчас спалю им полкухни. А может и гостиную прихвачу.
Ладошки потеют. Сердце делает кульбит, соски встают по стойке смирно, а между ног мучительно ноет.
Да что ж ты будешь делать?! Впервые у меня такая мощная реакция на незнакомого парня. Обычно провожу взглядом, ну повосхищаюсь мышцами да орехом сзади. Все. Больше никаких эмоций.
А тут готова слюнями всю кухню заляпать. Совсем поплыла… Загипнотизирована… Дина щелкает пальцами у меня перед лицом.
— Задорожная, у тебя все в порядке? Ты что-то вся красная как помидор.
Прижимаю ладони к щекам. И, правда, горю. Как в сауне, работающей на полную мощность. Где еще больше тумблер поворачивают, чтобы совсем жарища пошла.
— Я тут… это… напортачила немного, — показываю на пятно йогурта и пытаюсь убрать безобразие.
— Уборщица приведет кухню в порядок, — тянет меня в коридор. А куда Тимур делся? — Идем. Брат ждет нас в машине.
По пути хватаю сумку с тумбочки и выскакиваю на улицу вслед за Диной. Которая тут же плюхается на заднее сиденье желтого Комаро. Прямо как у героя «Трансформеров».
Красиво, но слишком пафосно.
Мальчик у нас любит понты?
— Задорожная! — подпрыгиваю от злобного голоса Дины и спешу занять место рядом с ней. — Сама же все уши прожужжала, что мы опаздываем на пары. Чего телишься?
— Так мы все равно только на вторую успеем, — бормочу практически себе под нос, так как в зеркале заднего вида встречаюсь с дерзким взглядом Тимура.
Он смотрит, не отрываясь несколько секунд. Я же вжимаюсь в спинку кожаного сиденья. Кусаю нижнюю губу. Тереблю подол белой рубашки, пытаясь справиться с учащенным дыханием.
Воронцов прищуривается, ерзает на месте. Руки впиваются в руль. Ощущается явное напряжение с его стороны. Которое разряжает Дина, повелев ему трогаться и ее не бесить.
— Тимур порой туго соображает, — ржет над братом, делающим слишком резкие повороты, от чего подруга по сиденью летает.
Я же как полоумная вцепляюсь в ручку двери. Словно меня к ней приклеили и стараюсь не обращать на их перепалки.