— Рада видеть вас, Андрей Семенович.
И я не лукавлю. С отцом бывшего парня приятно находиться рядом. Позитивный и очень светлый человек. Он еще не поддался замашкам своей жены и дочери. Всегда такой серьезный, властный мужчина не вызывал во мне панику. Повидавший много плохих вещей в качестве военного и получившего множество наград и почестей, он оставался человеком с доброй, отзывчивой душой.
Хотя годы взяли свое: небольшая седина в темно-каштановых волосах, уставшие карие глаза — он по-прежнему очень привлекательный мужчина. Когда-то зацепивший Ирину Львовну чуть жесткими чертами лица и обаятельной улыбкой.
Хоть сейчас и разгар рабочего дня, но он спокойно собрался завтракать в кафе. Так еще и в штатском.
— К черту эти формальности, — машет рукой, пугая подошедшего официанта с подносом. — Я взял на себя смелость заказать нам их фирменный завтрак, — отвлекается на еду.
Яйца «Бенедикт», клубничные пан-кейки, жареные в карамели бананы и две чашки ароматного кофе.
Тут же хватаюсь за горячую чашку, лишь бы унять дрожь в руках. Чувствую, будет разговор о Тимуре и наших… непростых отношениях.
— Ну так вот, — уплетает за обе щеки яйца, а я отправляю в рот маленький пан-кейк. Есть не очень хочется. — Давай без формальностей. Зови меня просто Андрей. Ты же мне все-таки не чужая.
Так и тянет разрыдаться. Рассказать ему о самой огромной потери в жизни. О том, как на ноги поднималась. С трудом, невероятными усилиями.
— Андрей Сем… — приподнимает осуждающе бровь. — Андрей, я знаю, что Тимур с вами поссорился из-за меня. Мне так неловко и неприятно…
— Даже не смей извиняться, — строгим голосом, словно солдат муштрует. — Думаешь, я осуждаю тебя за твой внезапный побег? — качаю головой. — Никогда в жизни. Ты же не виновата в том, что произошло…у Тимура.
— О чем вы? — вскидываю вверх голову, забыв про завтрак и кофе.
И все-таки плохое предчувствие дает о себе знать.
— Знаешь, Тимур после вашего расставания совсем с катушек слетел. Никто в семье его не узнавал. Он много пил, где-то пропадал порой целыми сутками. Водил, — прокашливается, — девок к нам домой. Пару раз в драки ввязывался. Чуть было за решетку не попал.
Закрываю рот ладошкой, подавляя отчаянный стон. Боже! Что же я натворила, не сказав ему ни слова? Так не по себе, словно меня на суд привели, где каждый осуждающе смотрит и тычет пальцем. Противное такое ощущение.
— Как-то Ирина попыталась вправить ему мозги. Тимур разозлился, накричал на нее, разбил журнальный столик и просто сбежал. Сказал, чтобы мы шли… в дальние дали и не вмешивались в его жизнь. Он бы сам со всем разобрался. Они до сих пор в натянутых отношениях.