Ей нравится. Вижу же, нравится!
– А после того совещания? – усмехаюсь.
Дарина останавливается и, кажется, даже перестаёт дышать.
– Нет.
Прекращаю все свои действия.
– Ты ведь лжёшь.
Я уверен.
– Нет…
– Дар-рин, – проговариваю строго. Прекращаю все свои ласки. Настроен серьёзно. Ненавижу, когда лгут. Но сам при этом обманываю её.
Заебись у тебя логика, Айдаров.
– Трогала, – сдаётся. – Я уединялась в…
Знаю, где. В той самой комнатке, где хранится бумага, кофе, а также можно переодеться или посидеть в одиночестве на обеде, если не любишь шумные компании. А ещё потрахаться. Именно это делала моя позапрошлая секретарша с одним стажёром. После этого я установил там камеры. И сегодня, до того как пикантное видео попало бы к кому-то другому, я успел его сохранить для себя и удалить.
Не сдержался. Не могу лишить себя такого кино. Хочу наблюдать подобные эмоции и сейчас.
– Я всё видел, – отрываюсь от сладкой груди. Выпрямляюсь, чтобы посмотреть внимательнее. Да… Скоро начнётся. Моя девочка чувствительная к ласкам.
– Что? – срывается взволнованно с её губ.
Пока она не очухалась, возобновляю кружащие нас обоих игры.
– Ты бы проверяла, есть ли в комнате камеры, перед тем как таким заниматься.
А я был не против.
– Ты правда видел?
– И это всё, что тебя волнует?
Полу-стон полу-всхлип вырывается из её рта. Дарина сводит вместе колени. А я ускоряюсь. Всё. Это всё, что мне было нужно.
Несколько быстрых, но аккуратных толчков позволяют мне посмотреть то кино наяву. Дарина сильнее зажмуривается, выгибается и напрягает ножки, пока таз трясётся, а фигурка колотится мелкой дрожью. Ощущаю, как мои пальцы обхватывают её тугие стенки. Сжимают импульсами.
А член от этого только сильнее гореть начинает.
Хватит!
Покидаю её хрупкое тельце и смотрю на свои пальцы, что побывали в ней несколько секунд назад. Блестят от её влаги. А запах возбуждения заполняет всю комнату, проникает в лёгкие.
Никогда не думал, что это случится.
С глухим рыком буквально сдираю с себя серые штаны, затем боксеры. Развожу тонкие ножки и в слепой горячке толкаюсь вперёд, входя в податливое и желанное мной до безумия тело.
Мозги отказывают. Мысли затуманиваются. Голова не работает, только если нижняя, что проталкивается вперёд, дубея сильнее от сказочного ощущения.
Разве можно ещё больше хотеть её? Но моё желание безразмерное. И настолько долгожданное, нереальное… Грань разумного стирается. Вхожу на всю длину, задыхаясь от этой узости, влажности. И проклинаю тот день, когда познакомился с Кравцовым, отцом Дарины.
Делаю первый нетерпеливый толчок. Готов вбиваться в неё так несколько часов без передыха. В разных позах, местах.