А как еще назвать то, что после направленного удара магией я не то что не погибла, у меня даже синяков не было? Причем рен Зеер меня уверял, что техника, по остаточным признакам, было достаточно сильной, пусть и не смертельной. И явно боевой.
Меня выписали уже через день, запретили ходить на физподготовку еще две недели, но в целом до занятий допустили. Хотя, конечно, еще предстояло разбирательство. И оно меня пугало, если честно.
Пока никаких обвинений мне не предъявили, хотя я думала, что целители на меня затаят злобу. Но нет, внешне все было в порядке. Даже пока я была в лекарне, они ко мне как-то плохо не относились. Когда не было Мали, так же лечили, давали настойки, хотя я пила их с некоторой опаской. Но непохоже было, что они меня собираются убить.
Впрочем, этой благостной картиной я не обманывалась. Мне, категорически не верилось, что ко мне не будет никаких вопросов. Да еще мне обещали допрос с ментатом…
Вызвали меня в воскресенье утром. Совершенно неожиданно, наверное, чтобы не успела подготовиться. К нам в комнату зашел один из охранников, причем, я знала его в лицо — он как раз был одним из тех, кто помогал доставать Лису из карьера, и сообщил, что должен меня проводить к руководству для выяснения всех подробностей инцидента. Проще говоря, для допроса.
Я лишь пожала плечами, накинула куртку и пошла за провожатым. Или конвоиром?
Меня проводили не в уже знакомый кабинет Уэлчи, и даже не в каморку Зеера, что логично, потому что там и двоим тесно, а в один из свободных учебных классов. Столы сейчас были сдвинуты, часть из них стояла наподобие президиума, а остальные, кроме одного, стоящего по центру, расположили около стен.
— Ренна Синель, проходите, садитесь, — Марч показал мне на этот отдельный стол, а сам он восседал во главе президиума. Рядом с ним находился магистре Зеер, деканы Гош и Уэлчи и еще неизвестная женщина, которую мне не потрудились представить, но выглядела она знакомо. Возможно, кто-то из преподавателей. Еще у самой стены сидела девушка и листала какие-то бумаги, наверное, стенографистка или секретарь.
Я села за указанный стол, напротив президиума. И это, если честно, больше походило на суд, а не на допрос. Высокая комиссия о чем-то переговаривалась, не обращая на меня внимания и только Алек периодически посматривал в мою сторону. Я же сидела спокойно и ждала развития событий.
А чего, собственно, нервничать? Пусть расследуют, пусть допрашивают — мне скрывать, кроме своего происхождения, особо нечего. Но вот если спросят… Что я отвечу, если спросят?