Дома давно остались позади, а я все шла и шла, пока не остановилась на берегу реки. К воде вел крутой спуск. Держась за редкие деревца, торчащие из отвесного склона, я спустилась, опустила ноги в холодную воду. Здесь никто меня не увидит, никто не помешает. Нужно придумать, что делать с этими бумагами. Всю жизнь я искала правду, того, кто увез меня и маму, сжег деревню. Боялась фавнов, шарахалась от крученых рогов. Многие годы никто не мог доказать, что людей в усадьбы привезли насильно. Прошло поколение, которое не помнит или не хочет помнить о том, как им достались условия, в которых они живут. Но сейчас у меня в руках доказательства того, что хозяева убивали людей и сжигали деревни ради подъема экономики. Будь проклята эта ярмарка тщеславия! Но исправить и наказать сможет только один человек — король. Значит, нужно сделать так, чтобы он увидел эти бумаги. И пусть старых герцогов уже нет в живых, но кто-то должен ответить. И Деон.
Я открыла глаза, щурясь от ярких бликов воды. Он ведь тоже будет наказан. Не факт. Из того, что я слышала от клиентов в салоне, жестоким был отец Леона. Это становится понятно и по поведению сына. Но как добраться до короля?
До вечера я просидела около воды. Только когда солнце скрылось за горизонтом, поднялась и пошла в усадьбу. Уже на подходе стало понятно, что произошли большие изменения. На улице было много людей, девушки красовались в нарядных платьях перед парнями, старушки поправляли белые платки на голове, а дети носились по улицам, создавая невообразимый шум. Узнав в одном из несущихся детей Марти, я схватила его за руку.
– Что происходит?
– Ты же сама сказала, что нам нужно найти всех детей, которые здесь спрятались. Мы нашли, и не только детей. Смотри, сколько здесь народу живет.
— У них праздник?
– Не, — Марти ерзал и пытался вырвать руку. Поодаль стояли несколько мальчишек, осторожно поглядывая на меня, — мужики строят нам дом. А остальные просто веселятся.
Он выдернул руку и исчез в толпе с ватагой мальчишек.
Чем ближе я подходила к нашему дому, тем больше не верила глазам. Вместо погрызенной развалюхи передо мной стоял отремонтированный дом. От досок, которыми обивали стены, еще пахло смолой, слышался скрип пилы, тяжелые шаги и ругань мужиков, когда бревно падало. Под окнами стояли мальчишки с вениками, опускали их в бочку с краской и водили им по стене. Мальчишек было много, бочек тоже, и в каждой краска была разного цвета.
– А вот и наша гулена, — вышел на крыльцо Сэм, вытирая лоб рукой. — Смотри, что Деон замутил.