Его шатает, он опирается на крышу «мустанга», чтобы не упасть. Находит меня безумным взглядом. Свет покореженной, но не разбитой фары падает ему на лицо.
— Ника… — выдыхает он, словно не был уверен, что я не погибла под колесами.
Алекс обходит разбитые машины и вытаскивает Толю из-за руля. Он жив и даже в сознании, но дезориентирован. Стоять не может — Алекс держит его. С резким выдохом он бьет Захарова кулаком в лицо. Я прижимаю Полинку, чтобы она не смотрела.
Алекс подтаскивает к себе Толю и бьет снова. Тот не держится на ногах — падает на капот, а он все не может остановиться. Из джипа робко выходит Светлана и тоже смотрит, как его бьют. Она встрепана, верхняя губа разбита, из носа вытекла кровь. Дело рук Толи или последствия аварии. Спасибо ей, что пристегнула Полинку.
Все кончено.
Они один на один, а Алекс моложе и сильнее. Он сам еле стоит на ногах, но на удар он стойкий, а злости на Захарова в нем столько, что он даже со сломанными ногами бы не сдался. Он с наслаждением бьет его, вышибая всякий раз воздух. Мы наблюдаем за избиением, пока до меня не доходит, что Беспредельщик его просто убьет. Толя перестал сопротивляться, уворачиваться, просто двигаться — он лежит на земле перед машиной, свалившись с капота.
Беспредельщик пинает его.
Я не знаю, жаль ли его Светлане, но она во все глаза следит за расправой.
— Алекс! — зову я.
У меня сорванный голос и болит горло, а я не помню, что так сильно орала.
— Алекс, остановись! Прошу, брось его! — я не хочу, чтобы у нас были проблемы. — Он связан с твоим дядей!
Только теперь он останавливается и поднимает голову.
— Он тебе нужен! Чтобы вытащить брата! Это они организовали взрыв на кладбище!
Не знаю, сработали слова или он устал, но Алекс его бросает. Обходит машину и опускается передо мной. Он весь побитый. Грязное лицо в ссадинах и кровоподтеках после аварии. Исцарапанными ладонями Алекс обхватывает мои щеки. Ничего не говорит — впивается в губы и голова идет кругом. Я так слабею, что готова лишиться чувств у него на руках, но дочь между нами.
— Не бойся, — шепчу я, догадавшись, что она перепугана, так сильно прижалась. — Это твой отец.
Я кладу голову ему на плечо. Мне плохо и хорошо одновременно: после того, как я чуть не погибла, эйфория лишила меня остатков сил. Я глажу затылок Алекса, вспоминая занос, которым он закрыл меня от джипа, и шепчу:
— Спасибо…