— Приятно? — холодный взгляд видит меня насквозь. — Я заметил, тебе нравится, когда я их касаюсь.
Он целует шрам — именно так, как я люблю. От внимательного любовника ничего не спрятать. Он почувствовал, как я отзывалась на ласки во время секса. Алекс целует шрам снова, дотрагивается языком, и тут я не выдерживаю.
— Алекс!
Отвернувшись, я пытаюсь сама застегнуть молнию дрожащими руками. Я стесняюсь того, что он видит — мне приятно. Это срывает с меня маски, обнажает сокровенные желания, а что сокровенно — всё постыдно. Слишком много хочет — не только тела, но и искренности. Да, ты слишком много хочешь, Алекс Лайфер!
Рывком я застегиваю молнию сама. Как ни в чем не бывало, Беспредельщик с улыбкой подает мне пальто. Пока мы спускаемся, я беру себя в руки и в «мустанге» вновь мила и приветлива. Мы пробираемся по вечерней Москве, Алекс уверенно заезжает на парковку и занимает именное место.
Я не могу отделаться от мысли, что если бы купила такое платье — он бы чаще целовал мне спину. Шрамы я привыкла скрывать. Они уродливы и когда у молодой женщины их с десяток, люди задают вопросы, а я не люблю отвечать. Я прятала их под одеждой, как прокаженная, но Алекса они не отвращали.
За дверями ресторана к нам бросаются две длинноногие красотки — блондинка и рыженькая. Нас ведут к уединенному столику, девушки подлизываются к Алексу, едва не приседая перед ним, и исподтишка рассматривают меня. Я немного на иголках — жду от Наташи звонка.
Мы с Алексом садимся напротив друг друга.
Передо мной белая тарелка с салфеткой, несколько бокалов, сияющие приборы в полотняном мешочке. Здесь очень уютно, а цены в меню пугают. Я замечаю на стене старинные фото, вписанные в интерьер, и среди них вижу знакомый портрет в сепии крупным планом. Мама Алекса. Она в вечернем платье с открытым декольте. Платье специально сшито с учетом жемчужного ожерелья — они очень гармонично смотрятся вместе.
— Вина? Шампанского?
Я смотрю в голубые глаза Алекса. И догадываюсь, что голубые камни в ожерелье были добавлены под цвет глаз его мамы.
— Шампанского, — улыбаюсь я, он наполняет мой бокал, и пока жду свое ризотто с крабом, вспоминаю про попытку разделаться со мной. — Как себя чувствует служанка?
Тон шутливый, но смеяться не хочется, когда Алекс серьезно вздыхает.
— Отравилась, — признает он. — Не волнуйся, это легкое отравление. Больше напоминает злую шутку, чем покушение.
— Выглядит по-детски, — осторожно замечаю я.
Я поняла, что распорядиться насчет чая мог тот, кто приближен к семье и никто из мужчин не похож на того, кто будет заниматься подобной ерундой. По-женски коварно. Догадки подтверждает абсолютное спокойствие Алекса. Он знает, кто это сделал.