— Вы себе не представляете, какой тяжелый труд у повара, — подключается мама к разговору, и я тут же замолкаю. — Все время на ногах, а это хронические боли в спине, варикоз, да еще и производственные травмы. Вы бы такое желали своему ребенку?
— Ни в коем случае, — тут же соглашается гад. А мог бы и поспорить. Да миллионы людей этим занимаются! И ничего, живут себе. — Тогда уж, конечно, лучше нормальная профессия. Рад, что у Тамары будет именно такая.
Он издевается?! Знает ведь, как я учусь, сам меня донимал недавно вопросами, на фига мне сдался универ! Может, пнуть его под столом ногой? Гад ведь! Зато как рукой сняло всю неловкость за мамины вопросы. Сам тоже хорош!
Ему кто-то звонит по телефону. Ярослав, извинившись, встает из-за стола. Ну надо же, какие манеры! Раньше за ним такого не замечала. Мама провожает его цепким взглядом, и я подозреваю, что выскажет она мне прямо сейчас все, что о Холодове думает, совершенно не стесняясь.
— Тамара, он очень взрослый, а ты еще ребенок. — Вот так всегда, без подготовки, с места в карьер. — Так что даже не думай!
— Мам! Мне двадцать! Ты в моем возрасте уже за папу замуж вышла. И с чего ты вообще решила…
— Не ври мне. Даже не думай, — перебивает на полуслове, и я снова затыкаюсь. — Он мне не нравится.
— А мне Валерик твой не нравится! И ему, кстати, двадцать пять! Он всего на три года младше Ярослава.
— Ты как мотылек на огонь летишь, — вздыхает мама, мгновенно растеряв весь боевой настрой. — Не по зубам тебе этот Ярослав. Смазливый слишком, самоуверенный, такие одинокими не бывают. Вижу ведь, как ты на него смотришь, вся красная сидишь.
Она замолкает, отворачивается к Сеньке, который, оказывается, отложил свой планшет и, похоже, с любопытством слушал наш разговор.
А я оправдываться не буду, да и спорить тоже. Если она еще узнает, что он мой преподаватель…
— Мам, я не хочу, чтобы ты расспрашивала ребят про Ярослава. Ведь собралась уже, да?
— У тебя с ним?..
— Ничего мам, совсем ничего. — Почти ничего, кроме обещанных дополнительных занятий по английскому. — Просто не хочу, чтобы болтали. Ты понимаешь?!
— А ребята могут мне что-то такое рассказать про этого Ярослава, что мне совсем не понравится? Точно ничего нет?
Как вспомню его руки у себя на груди, так все замирает внутри.
— Точно, мам. Просто не хочу сплетен.
— Неужели нельзя было найти сверстника? Паша Голубев к тебе точно неравнодушен. Жаль, что худенький слишком.
Я ничего не отвечаю. Даже не знаю, помиримся мы с Голубевым или нет. Я себя виноватой совсем не чувствую.
— Но этот Ярослав не такой противный, как первый, — неожиданно примирительным тоном заявляет мама, и я снова улыбаюсь.