Лу Чжоу говорил не спеша.
К этому докладу он готовился два месяца.
Когда он делал презентацию, он не только подробно описал сложные моменты теоретической модели, но и объяснил, как можно проще сложную теорию.
Конечно, все это он проделал, не упрощая самой теории.
Научная конференция — это способ распространить знания, однако академический доклад не публичная лекция о сути науки. Поэтому Лу Чжоу не мог контролировать поймут его другие или нет.
Здесь нет места для компромиссов.
Все присутствующие в зале внимательно слушали.
Хотя они не могли понять всего, никто не хотел ничего упустить, ведь, если пропустить, даже малейшую деталь можно по итогу ничего не понять.
— Все свойства основного состояния многочастичных систем являются единственными функциями плотности. Таким образом, мы можем рассчитать полную энергию многочастичных систем как сумму кинетической энергии, кулоновской энергии ядра и многочастичного эффекта…
— Все эти три значения можно рассчитать.
Говоря, Лу Чжоу взял маркер и начал писать на белой доске.
Часть теоремы была выведена с помощью теоремы Хоэнберга — Кона, что не вызывало трудностей.
Дальше шли расчеты, которые занимали основную часть теоретической модели.
На доске появлялось все больше и больше формул. Многие уже запутались, поскольку не могли поспевать за Лу Чжоу.
Профессор Уиттингем пристально смотрел на доску и пробормотал сам себе:
— Что он пишет?
Хотя он готовился к этому докладу и несколько раз перечитывал статью, он все еще не мог понять доклада.
Но он все равно оставался выдающимся ученым, хотя ему далеко до Нобелевской премии, его способности, более выдающиеся чем у среднестатистического ученого.
Он осторожно постучал ручкой по своему ноутбуку.
Внезапно в его мыслях что-то промелькнуло…
Что именно?
Он тоже не знал.
Он не мог понять…
Некоторые слушатели сильнее сосредоточились, слушая Лу Чжоу.
Эртль один из них.
Будучи лауреатом Нобелевской премии, он обладал глубоким пониманием вычислительной химии.
Хотя у него было много вопросов к теоретической модели Лу Чжоу, большинство из них были математические.
Но теперь, когда все формулы и выводы были подробно объяснены Лу Чжоу, его первоначальные сомнения исчезли.
Голос Лу Чжоу эхом разносился по тихому залу.
Час пролетел в мгновение.
Сам того не заметив, парень исписал уже пять досок и начал писать на шестой.
Закончив писать на шестой доске, он отошел на пару шагов назад.
— Согласно приведенной теореме, очевидно…
Он посмотрел на доски и замолчал, погрузившись в размышления.
В тишине все смотрели на него.
Секундная стрелка на часах сделала лишь один оборот, но казалось, что прошло столетие.