— Привязано. Но ведь ты тоже видишь цифры своего статуса, а значит, можешь отдать заклинанию команду на каталогизацию.
— Нет, — сразу, как вытянул информацию, отказался я. И не потому, что боялся делиться с Апелиусом чем-то личным или стыдился прошлого. Просто если император получит мою память от рождения до сего момента, он сможет предсказать абсолютно любой мой поступок. Он будет знать меня лучше, чем жена, с легкостью манипулирующая мужем после десяти лет брака. Я перестану быть интересен архимагу.
— Ну нет так нет… Тогда пять процентов и доступ к памяти местного Нильяма, идет?
— Хорошо. На это я могу пойти.
— Отложим составление каталогов на вечер. Ощущения будут ужасными, и лучше бы тебе в это время спать.
— Идет. И раз уж пошли такие разговоры, то и я отброшу свою безмерную тактичность. Как умер ты, Апелиус?
— Думаю, ты имеешь право знать… Все началось с тяги к совершенствованию. Лет в пять мне приснился сон, что я как обычно сижу дома, играю деревянными фигурками, и вдруг огромная рука разбивает окно и утаскивает маму. В районе, где мы жили, великаны не водились: возможно, накануне я расковырял пальцем муравейник, и мое детское подсознание вывернуло произошедшее наизнанку. Не знаю. Главное в том, что невозможность противопоставить что-то такому громадному существу превратилась в мой детский страх. Хотя нет, не страх: всеобъемлющий детский ужас.
На следующий день, после помощи матери в огороде, я пошел к старому калеке — ветерану с просьбой научить меня воинскому делу. Ветеран лишь отмахнулся, но я остался сидеть возле его калитки. Вечером он оттащил меня к матери. Как и на следующий день. Через неделю избил палкой. Еще через две заставил отжиматься и бегать.
Старик не знал многого: старый солдат пошел в армию потому, что хотел есть, а не желал возвышения. Он и в лучшие годы не выстоял бы против Эрама. Скажу тебе по секрету: люди записываются в армию не из желания умирать и калечиться за родину, они хотят обеспечить себя сытным пайком и прокормить семью. И так вышло, что в армии не требуют многого, а платят стабильно и немножко больше, чем в большинстве мест. Вдобавок, тебе не нужно иметь выдающиеся данные: главное — крепко держать древко копья и втыкать острие во врага.
Тем не менее, основам старик меня научил. Самое главное — он показал мне, как можно развивать тело тренировками.
Иной раз в нашей деревне останавливались путешественники. От иных я учился ударам посохом, от других — владению луком. Получалось хреново: чему авантюрист может за день обучить пацана, когда ему хочется лишь поесть, отдохнуть и пощупать сочную селянку? Но к десяти годам я уже имел самодельное маленькое копье с железным наконечником, на который пошло острие от старой косы. Меча я не имел — плохонький клинок стоил больше, чем весь урожай с нашего огородика за год.