— Спасибо, — поблагодарил я вслух. Апелиус выждал еще несколько минут и добавил:
— Я не стану захватывать твое тело, но и спуску не дам. Честно скажу, ты мне как сын, Нильям. Из-за проведенного очень давно ритуала, который одарил меня бесконечной юностью, я не могу завести детей… а к тебе привязался, как к ребенку, которого у меня никогда не было.
Интересные дела. Не знаю, правду ли он рассказал, или просто хочет смягчить мое отношение к себе? Не сочувствия ли он хочет добиться, раскрывая или выдумывая этот маленький секрет?
Не знаю. Зато я уверен в другом: надо найти способ контролировать старикана. Не важно, в виде изгоняющего заклятия будет этот способ или в виде амулета, который усилит мое сознание, а старика ослабит. Мне не нужны ни раздвоение личности, ни галлюцинации. Я не хочу иметь такого опасного соседа. Что будет, если я наткнусь на ритуал, превращающий человека в чудовище, и окажется, что Апелиус в таком эксперименте не участвовал, но очень хочет?
Напиток девчонки оказался воистину чудесным. На второй день лечения я встал на ноги, а на четвертый уверенно бежал рядом с повозкой, собирая травы. Ларра ругалась в пол голоса на бесполезные траты, но продолжала варить мне отвары. Разумеется, я не возражал.
После битвы с пауками отношение аристо ко мне наладилось. Будто и не было легкого отчуждения после убийства Пауля. Сражение с тварями увидел каждый, от адепта до последнего слуги. Я удивлен, что ко мне не подходят все подростки каравана и не пытаются подружиться.
А потом произошло то, чего я уже не слишком и хотел: наш фургон оставил слуг в прочих повозках, и на рассвете очередного дня отделился от остальных. Грай потянул за поводья, уводя лошадей в сторону пустыни: животные тоскливо ржали, пытались было противиться, и впервые за путешествие в ход пошел кнут. Сплетенное из тонких кожаных полос тело кнута оканчивалось высушенными на солнце кусочками кожи: когда Грай нанес удар, жесткие полосы рассекли кожу на боку лошади до кости. Травмированное животное рванулось вперед, увлекая за собой остальных, а Грай вновь раскручивал кнут, примеряясь к соседней лошади.
Меня мало беспокоила судьба животных: я сидел рядом с адептом и смотрел на проплывающие мимо пейзажи. Трава становилась все ниже, песок уже не лежал тонким налетом, он устилал землю слоем в несколько сантиметров, а местами возвышался кучами высотой в треть колеса повозки.
— С этого момента никаких прогулок и бега рядом с повозкой, — поставил условие Грай, — Теперь твое занятие — следить за дорогой и править ровно на солнце. Как заметишь скалы, гони повозку к ним. Я полез наверх.