— Черный. это чистая тьма, — отвечает он. — Ты ведь всегда знала кто я? Тебе говорили, но потом ты увидела и поняла это сама. Ведь так?
— Да, — я проговариваю это чуть ли с не стоном, понимая, что звучит очень двояко.
— Смотри на свою руку. — Он приподнимает наши ладони, и я вижу, что моя тонкая кисть в его ладони озаряется чистым, белым, чуть сверкающим сиянием.
— Что это значит? Кто я? — спрашиваю я.
— Не знаю, впервые в жизни такое вижу, а живу я, как ты можешь понять, долго.
Я удивленно поворачиваю к нему голову, и понимаю, что наши лица слишком близко. Его глаза теперь почти черные, чувствую, как он сильнее прижимает меня к себе и всей спиной ощущаю тепло и силу его тела.
Дыхание сбивается, и я неосознанно приоткрываю губы. Снова безумно хочу пить. Весь мир переполненный этими яркими, безумными красками кажется таким красивым, и он, Георг — его властелин и мой проводник.
Его дыхание тоже сбивчиво, он медленно приближается и я, мысленно уже позволив ему абсолютно всё, закрываю глаза.
— Хозяин, мы уже опаздываем! — звучит как гром голос Роберта за дверью.
Георг мгновенно выпускает меня из объятия, и все цвета гаснут.
Мягкий свет комнаты теперь кажется мне серым, будто кто-то включил черно-белое кино.
Георг стоит не двигаясь, видно, что злится и думает о чем-то. Будто что-то решает. Не успеваю я сказать и слова как он резко приближается ко мне, хватает за лицо дарит хлесткий, сильный, властный поцелуй.
Я не могу ответить, все так неожиданно и мне важно хотя бы не забыть дышать.
Он быстро проводит рукой по моему телу и отпускает мои губы, слегка их прикусив напоследок.
— Моя, — говорит он одно слово.
Я слышу, как он идет к двери, как открывает её, приказывает Робу завести машину. Уходит.
— Твоя, — выговариваю я, все еще ощущая его вкус.
Я не знаю, как себя вести и даже что чувствовать. Никогда в жизни я не была в такой ситуации. Моя единственная любовь была сокурсником, с которым у нас ничего не получилось. А теперь Георг.
Он же даже не человек, он же явно будет жить дольше чем я, и как же семья? Дети? Неужели я опустилась до того, чтобы стать любовницей своего начальника? Это неправильно, аморально!
— О чем ты думаешь? — спрашивает он, вырывая меня из мыслей.
Ходячее совершенство. Сейчас — стоящее у порога и слегка прислонившееся к стене. Я отмечаю про себя, что, даже не общаясь с кем-либо из обитателей этого дома, сразу видно, что хозяин именно он. Только он чувствует себя здесь настолько свободно и расковано.
— О том, что я не знаю, куда мы едем и что там будет. — вру я.