Перспектива быть вытащенной за ноги совсем не радует! Я начинаю пятиться назад и внезапно задеваю задом выступ на кровати. Попа не проходит! Я не могла так быстро растолстеть! Скорее, от паники я распласталась, словно хомячок, и прошмыгнула в крошечную щель, но теперь не могу вылезти.
— Чего так долго возишься?!
— Я застряла, — говорю, тяжело дыша. — Не могу вылезти.
— Вперед попробуй, — советует Багратов.
— Не могу! — начинаю паниковать.
Внезапно начинает казаться, что кровать рухнет на меня сверху и раздавит. В лепешку! Мокрого места не останется!
— Я навсегда тут застряла! Мне нечем дышать!
— Хватит ломать комедию!
Внезапно кровать поднимается надо мной, как по волшебству.
— Вылезай! — повторяет Багратов.
Оказывается, это он приподнял массивную кровать одной рукой. Ручищей, если быть точной.
— Твоя пижама зацепилась за щепку, поэтому ты не могла вылезти.
Выбора нет. Теперь точно придется предстать перед грозным взглядом мужчины. Я вылезаю из-под кровати, но не спешу подниматься с пола, сижу, прижав колени к груди. Багратов возвышается надо мной, как исполин, загораживая собой верхний свет. Внезапно он присаживается на корточки и цепляет меня за плечо.
— Давай дружить, мышонок. Сейчас ты сдашь кровь и слюну на анализ, а потом, как хорошая девочка, расскажешь мне чистосердечно обо всем, что произошло. По-настоящему. Мне нет резона тебя прессовать. Отпущу сразу же, как только узнаю всю правду.
Он говорит мягко, но я чувствую, что он едва сдерживается. Держит меня за плечо осторожно. Однако может сдавить так, что косточки хрустнут.
В Багратове чувствуется напряжение, от которого даже воздух гудит. Должно быть, у него огромная сила воли, если после вспышки злости он может разговаривать таким спокойным тоном.
Раздумываю над его словами. Я уже понимаю, что ситуация — полный швах. Все зашло слишком далеко! Мосты сожжены.
Если я ему расскажу, не поверит! Посчитает, что я его за нос завожу. К тому же я не могу предать свою сестру…
Бросаю осторожный взгляд на суровое лицо Багратова. Мне кажется, ему незнакомы родственные чувства и тревога за близких. Он выглядит, как человек, без родины и флага. Он презирает правила, живет без ориентиров, всегда себе на уме. Может припугнуть до смерти, а может начать шептать на ухо жаркие непристойности. Через жалкий миг может встряхнуть и вогнать под кожу ледяные иголки страха.
Признаться ему?! Нет-нет, только не это!
— Дружить не получится, — вздыхаю.
— Это почему же?
С интересом смотрит на мое лицо.
— Все говорят, что дружбы между мужчиной и женщиной не существует.