Я хочу, чтобы он меня обнял. К своей могучей груди прижал. Приласкал. Подарил хоть капельку заботы… Мне стало бы легче.
Ну почему он такой?
Айсберг ледяной.
— Мы должны сделать это сегодня. В нашу первую брачную ночь. Твой отец просил меня, чтобы я утром вынес ему простынь, как доказательство, что ты была невинна.
— Что?
Глаза от шока распахиваю.
Это шутка?
— Это одна из традиций вашей семьи. Отданная замуж девушка должна быть невинной. Поэтому я и взял тебя в жёны. И заплатил за твою невинность слишком дорого… Тебе что не говорили о традиции?
— Нет.
Я просто не верю в то, что слышу.
— Если я не получу тебя сегодня — завтра ты получишь развод.
Нет. Только не развод!
Родители никогда не простят мне этого. Карим прав. Чему быть, того не миновать. С ним или с Мишей… Какая уже разница. Пора стать взрослой и принести почёт в семью.
— Мне нужна чистая и непорочная жена. Милый ангелочек. Для того, чтобы заслужить доверие публики. Ты прекрасно подходишь для этой роли. Как ты знаешь, теперь я публичная личность. Надеюсь, что скоро я официально стану главой города. Точнее, мэром.
Теперь всё понятно.
Асадов решил идти выше. Ему мало денег. Ему нужна власть. Чтобы было намного проще воротить свои тёмные делишки.
Сделав глубокий успокаивающий вдох, я подхожу к постели, застеленной идеально белой шёлковой простыней. Так вот почему белая… Карим не соврал насчёт отца. Они специально постелили белое бельё.
— Ложись.
Сбросив туфли, я забираюсь на огромное мягкое ложе, заваленное подушками, далее ложусь на спину.
— Широко раздвинь ноги. В коленях их согни.
Шаги. Он подходит ко мне слишком близко. Я хочу сжаться в комочек. Слишком сильная и пробивающая у мужчины энергетика.
— Расслабься.
Кровать прогибается под огромным весом. Я крепко зажмуриваю глаза. Сжимаю руки в кулаки.
Карим помогает мне принять нужную позу. Массивные, слегка шершавые ладони падают на мои коленки. Он проводит ладонями снизу-вверх, но не ласково, как я бы хотела, а так, словно заявляет на меня свои права. Действуя твёрдо. Властно. Как собственник.
Асадов разводит широко мои ноги, вклинивается между ними упругими бёдрами.
— Хорошая растяжка, — буркает, шершавыми пальцами оставляя зацепки на чулках. Он лапает меня везде. Тщательно ощупывает, так, словно оценивает товар перед покупкой.
Я задерживаю дыхание. Лежу все также с закрытыми глазами. Слышу с каким грохотом моё сердце врезается в грудную клетку.
Бам. Бам. Бам.
Ладонь Карима падает на промежность. Он с силой меня там сжимает. Лёгкий стон слетает с губ, заставляя тело выгнуться дугой. Хриплый мужской выдох проносится где-то там вдалеке, в темноте.