И только когда тот уже летел вниз, увидел в его пасти пульт. Раздался хруст.
Света
Я всеми силами старалась не быть трусихой. Если не могу помочь, то хотела хотя бы не отвлекать. Но веревки скрипели, рвались под воздействием лезвия, как и мои нервы.
Жалко, что нервные струны – не мышечные волокна, которые, когда рвутся, лишь становятся больше и позволяют выносить еще большее напряжение. Сейчас бы мне это как никогда не помешало!
Когда пасть волка чуть не сомкнулась на горле Майконга, я поняла, что страх за себя отступил. Удивительно, но я боялась за него намного больше, чем за себя. За эти дни я уже поняла, что Юльку не бросят. Что даже если я разобьюсь, то мою сестру поддержат, и это приносило мне облегчение и помогало держаться. Иногда я отворачивалась, чтобы не показывать страх за Майка ему же, потому что он явно трактовал это по-своему. Один раз наши взгляды столкнулись, а потом оборотень посмотрел на ножи, и это промедление чуть не стоило ему жизни.
Но когда волк летел с обрыва, я не могла не смотреть. Я ликовала, улыбалась, пока не увидела, как резко дернулась морда лиса в мою сторону. Как страх застыл в его глазах. А потом раскачивание ценой в шанс выжить, но веревки разрезало ровно в миг, когда я была над пропастью.
Я полетела вниз, так и примотанная к деревянному сиденью качелей.
Голубое небо, такие, казалось, мягкие облака. И огромная тень, которая перекрыла мне солнце. Майконг!
***
Команда лис выскочила на пятачок перед обрывом.
– Майк! – крикнул Никс, бросаясь к краю, но темная фигура зверя уже не была видна. – Майк! Майк!
Песец все кричал в пустоту. В тихую, шуршащую падающими с края камнями пустоту.
Вся команда лис застыла, глядя вниз. Секунда, казалось, длилась час. Время текло издевательски медленно, но пустота не менялась. Гробовая тишина пробирала до дрожи от осознания потери.
– Нет, – тихо шепнул Никс, уставившись вниз невидящим взглядом, а потом крикнул во все горло: – Не-е-ет! Майк, живо вылезай!
Лисы сочувствующе посмотрели на своего командира. В их глазах блестели слезы, они отводили взгляд в пустоту. Надежда растворялась с каждой минутой.
– Двое здесь, остальные вниз на проверку, – хрипло приказал Никс.
И в лисов будто жизнь вдохнули, потому что нет ничего хуже, чем пассивное ожидание плохих вестей.
Через час они спустились в ущелье. Нашли прилизанного, превратившегося в лепешку из мяса и перемолотых костей, и переглянулись. Лисам было страшно видеть в глазах друг друга угасающую надежду, поэтому они больше не смотрели в лица – искали.
Искали всю ночь напролет, но никого не нашли.