Майконга медленно крутило, сгибало, ломило, но все-таки он встал в людском обличье перед контролем.
Да! Это победа! С него скоро снимут все запреты, все ограничения!
И тут вдруг сразу с нескольких сторон оборотни пшикнули на него из флаконов, и Майку защипало ноздри и глаза. Репеллент от лис, мать вашу!
Двери неожиданно открылись, и в зал забежали четыре овчарки и зарычали на саванного лиса.
Оборот был неминуем.
Света
– Как хорошо, что отсюда твоя школа недалеко! Я даже не буду беспокоиться, что ты переходишь опасные перекрестки! – Я засунула ноги в кроссовки и провела расческой по ассиметричному каре.
Теперь мы с Юлькой были как из фотосессии «Мама и дочь», где они позировали в одинаковых платьицах и с одинаковой прической. Вот только одежда у нас разная, а так цвет волос и стрижка – один в один.
– Может, этот дядя навсегда останется в своем Таиланде, как думаешь? – Юля натянула рюкзак на плечи и нехотя поплелась к выходу.
– Это вряд ли. Сколько мы сегодня деревьев полили? – Я обернулась к фикусам, мысленно приказала им не болеть и открыла дверь.
– Пятнадцать. – Юльке нравилось их поливать. Пока нравилось…
– Вот! Разве кто бы стал так переживать, если бы переехал надолго? – Я вышла в коридор и почувствовала сквозняк. Дверь к балкону общего пользования была открыта настежь.
– А так хотелось бы. Мне там нравится. – Сестра мечтательно вздохнула, закрывая за меня дверь. – Можно я?
Я передала ключи, а сама осмотрелась. Странно. Что это за разводы, будто краску смывали? А это что? Кровь? И пахнет непонятно чем.
– А что, если нас выселят, Свет? – Юлька провернула ключ в замке на один оборот и замерла.
– Не думай о плохом. Я возьму подработки, накопим финансовую подушку и не будем бояться выселения! Как тебе? – Я заметила огромную царапину на стене и провела по ней пальцем.
– И я буду дома одна? – Второй оборот Юлька сделала очень медленно.
Я сразу приуныла. Подработки равно временны́м затратам, так уж заведено.
– Когда я смогу брать тебя с собой, то обязательно буду. Договорились? – Я бросила последний взгляд на открытую балконную дверь в конце длинного коридора и улыбнулась сестре.
– Да! – с радостью подхватила идею Юля. – Я у тебя еще ни разу не была. Мама не разрешала!
И тут вдруг сестренка приуныла, отвернулась.
– Ты чего? По маме скучаешь? – Я больше всего на свете боялась услышать просьбу отправить ее назад.
– Боюсь, что снова вернусь туда, – опустила голову Юлька. – Это плохо, да?
Я не хотела настраивать ее против мамы.
– Это твои чувства, которые ты испытываешь сейчас, они не могут быть плохими. Но они всегда могут измениться.