И улыбнулся мне так невинно, будто нашкодивший… нет, не щенок. Лис!
– Привет! Я Майконг. Приятно познакомиться! – улыбнулся он отработанной улыбкой, будто фотомодель на съемках.
Да-да, тех самых трусов! Ему бы спонсорство рекламной компании не помешало – нижнее белье у него летит как горячие пирожки у метро.
Хе-е-е… Оборотни!
Рехнуться можно.
И вдруг те самые лисы, которые протаранили дверь моего временного жилища, выскочили на улицу и бросились мне в ноги с извинениями.
– Истинная Майконга, пожалуйста, пощадите!
– Попросите его не сильно нас бить!
– Только не по голове! Мы же будущее клана! Пожалуйста!
В глазах подростков стоял священный, совершенно неподдельный ужас.
Вот чего никогда не могла – это думать о себе, когда младшие в беде. Собственно, именно поэтому для меня Юлькино счастье было превыше своего.
Я-то могу защититься, а подростки – нет. Они всегда находятся под давлением взрослых.
Моя мечта юности – восемнадцатилетие. День, когда я стану совершеннолетней и смогу распоряжаться своей жизнью сама! Смогу жить отдельно, смогу скинуть церберскую хватку матери.
А потом я ждала, пока Юлька подрастет. Чтобы достигла возраста, когда ребенок может сказать в суде, с кем хочет остаться.
Судя по тому, что я видела у оборотней, этим подросткам устроят взбучку.
Немного переварив случившееся, я поняла, что это просто юношеская дурь – вон какие глаза добрые у ребят! А тут у них взрослые двигатели руками вытаскивают. Представляю, что может ждать бедных подростков.
– Майконг? – спросила я и лишь бровью повела, когда услышала, как мой голос дрожит.
– Да? – Улыбка мужчины была приторно-настороженной.
Чуял, что ничего хорошего не скажу?
Алрик вышел, громко хлопнув дверью машины, и сказал:
– Светлана, скорее ко мне! Этот тип опасен даже для нас. Видите, как все его боятся?
Вижу, как не видеть. Он то людей у меня на глазах спасает, то оборотней чуть не прибивает.
Может, я бы даже подумала над предложением благодетеля, но как оставить ребят в беде? И почему со мной все обращаются так, будто только я могу это изменить?
Я посмотрела вниз на прижавшегося к ноге подростка.
– У вас одежда не в почете?
– А? Да кого волнует одежда, когда не знаешь, будут ли у тебя руки и ноги, чтобы ее надевать?! – Страдальческий взгляд был у паренька – до самого сердца достал.
Брюнет… Как его там? Майконг! Он зарычал. Тихо, но так угрожающе, такое вибрато, что даже у меня внутри все задрожало.
А, нет, это лисы трясутся, которые в меня вцепились.
– Истинная Майконга, пожалуйста, спасите нас! – умолял самый мелкий из них. Казалось, он готов забраться по собратьям мне на руки.