Искра отпустила руку Стального. Прогнулась. Мир был твердым, незыблемым. Земля, Кольцо. Искра затянула ногу, выпрямила колено. Приготовилась. Наверное, герои смотрят смерти в лицо. А Искра зажмурилась. Все ждала, когда Стальной отпустит ее.
Раз, два, три, четыре. Для петли Веричева удержания в три счета было достаточным.
Станция удалялась, а в наушнике нарастала паника инструкторов и космонавтов. Кричали братья Лихие. Все случилось, как должно было. Вот только хват Стального Искра по-прежнему чувствовала.
Он подтянул ее, перехватил за руки. Так и летели. Что тут скажешь? Добровольно улететь в космос мог только тот, кому на Земле было невыносимо. Мог бы сам это сделать, без Искры?
Во-первых, потерю одного эквилибриста могли списать на техническую ошибку. Двое улетевших – уже заявление.
А во-вторых, и в-самых-важных, революции в одиночку не делаются.
К своим пятидесяти Витек так и не увидит лозунгов о реальных мечтах. А в городе почти не останется чипированных голубей. Оно и правильно. Голубь свободу любит.
В памяти сотрутся детали громкого дела об улетевших в космос эквилибристах. Но Витек никогда не забудет, как стоял на МКС, беспомощный и потерянный, среди летающих вокруг него соленых пузырей. Сжимал в руке пуговицу, которую нашел накануне. Но почему-то так и не отдал.