– Здорово, – сказала Франциска и кое-как натянула улыбку.
«На кой черт это все надо?» – подумала она.
Йенс продолжил:
– Я также показал сценарий нашим маркетологам. Пришел отчет за это полугодие. Скажу прямо: твой сценарий компании не выгоден. Спрос изменился.
Франциска побагровела, но заговорила спокойно:
– Да? И на что же тогда спрос?
Йенс улыбнулся.
– Ты разве не смотришь современные фильмы и сериалы?
– Смотрю.
– Ну? И что их всех объединяет?
Немного обескураженная подобным вопросом, сценарист пожала плечами.
– Не знаю. Наличие конфликта?
– Да это понятно. Нет, я не про то. Ты никогда не замечала, какие темы в последнее время стали чаще всего подниматься?
– Экология? Люди и гаджеты? Я правда не понимаю.
– Ну хорошо. В последнее время часто поднимаются темы самоидентификации… Ну, принятия себя. Меньшинства. Расизм в школе. Конфликт между голубым мальчиком и его родителями.
Франциска стиснула зубы; дыхание стало прерывистым, как у быка перед боем.
– То есть вы считаете, что моей истории не хватает этого?
Директор кивнул.
– С точки зрения маркетологов и спроса – да. Пойми, мы не можем рисковать. Наша студия и так на грани закрытия. Мы больше не снимаем артхаус и комедии про вторжение инопланетян. Чтобы быть на плаву, надо гнаться за трендом, как говорит молодежь.
Франциска сжала губы и растянула их в улыбке.
– Знаете, чего не хватает моей истории? Хорошего директора, вот чего!
На лице Йенса не дрогнул ни один мускул.
– Батюшки, как мы заговорили! Ну, тогда ищи новую студию, что я могу сказать? Считаешь себя такой особенной творческой личностью? Пока ты здесь работаешь, ты обычный рабочий, который будет выпускать творческий продукт. Я и так шел тебе навстречу, ты одна из самых честных и трудолюбивых сотрудников… – Он вздохнул. – Впрочем, можешь идти.
– Какие, к чертям собачьим, меньшинства?! – кричала на весь дом Франциска. – У меня действие происходит во времена Второй мировой. Тогда всем было не до этого. Ну ничего, я вот уйду – и буду писать книги. Да, писать в свое удовольствие. Благо наше положение позволяет…
Входная дверь отворилась, и на пороге появился Фило. Муж выглядел уставшим и даже опечаленным. Чмокнув супругу, он молча направился в душ. Весь гнев как рукой сняло. Франциска дождалась, когда супруг отмоет всю дневную грязь, и, как только он вышел с полотенцем в руках, спросила:
– Что случилось?
Фило развел руками.
– Мы банкроты.
У жены отвисла челюсть.
– Как так?
– А вот так. Бах – и денег нет. Короче, все. Финита ля комедия. Больше мне нечего рассказывать.
Она обняла его.
– Я искренне тебе сочувствую.