Самки паразитов, покидающие пещеры, чтоб со своим племенем отправиться пожирать другие миры, пронюхали невероятный всплеск энергии, который вихрями расходился от нас. Куполы соратников пали, более не сдерживая потоки. Такой лакомый взрыв энергии они не могли пропустить, поэтому вернулись посмотреть, откуда веет плазмой.
– Вот наш Бог, – шёпотом произнесла Каламбия и почему-то легко вздохнула, будто наконец узрела правду своими глазами – правду, которую чувствовала все эти годы.
Но приближающиеся многорукие волосатые твари, из пастей которых капала токсичная слюна, стали не единственной бедой. Толпа вокруг, ещё минуту назад визжащая от страха, вдруг успокоилась и стала сужаться вокруг нас. Куцоки, забыв про невиданных монстров, подбирали с земли разные предметы, собираясь напасть на нас. Волосатые хозяева распыляли по воздуху отвратительные ядовитые пары, действующие на микрондов, как морок, чтобы те забыли про себя и расквитались с нами.
Я понял: времени ждать больше нет, придётся прямо сейчас действовать, и моя плазма стала возгораться, внутри бесшумно закручивался смертельный вихрь, который через пару секунд из микромира переместится в реальность, поглотит всё живое и неживое вокруг, расплавляя до прото-материала. Мне придётся оставить это месиво из Каламбии, детей, несчастных зомбированных куцоков и голодных самок на коре. Я вернусь сюда позже и соберу дорогих мне людей по крупицам из пепла и восстановлю до последнего электрона. До последней частички их индивидуальной души. Как обещал.
– Не надо, – остановила меня Каламбия и улыбнулась мне, свободной рукой выстраивая барьер между собой и мною. Другой рукой она вытащила ребенка из покрывала и отдала старшей дочери, стоящей прямо за ней. Затем выхватила горящую палку из рук одного из куцоков, который вдруг отпрянул от неё как от огня. Действительно, нечто изменилось в ней: там, где осталась моя плазма, смешавшаяся с плазмой её духа, возгорался новый огонь. Ещё совсем искра, но её было достаточно, чтоб подогреть тоненькие огонёчки душ куцоков, которые вдруг засияли.
Каламбия не мешкала, она подожгла свою левую руку, ещё миг назад ласкающую младшую дочь. Дети вскрикнули от ужаса. Толпа стала расходиться, мерзостная вонь усилилась.
Мать развернулась к своим детям и с печальной улыбкой, почти неслышно повторила недавние свои слова: что будет скучать по литературным кафе в зимние дни после коньков и ёлок.
– Всё будет хорошо. Доверьтесь мне, – говорило её лицо и своей горящей рукой она подожгла детей, которые безропотно поддались ужасным действиям матери. Их кожа стала пузыриться, они кричали от боли, но не убегали от неё.