Пустым глазом Кэил видел, что король едва окрашен в красный, принцесса – и вовсе бесцветна, а вот собравшаяся по их зову толпа источает ядовито-желтый свет.
Молодой правитель осматривал свой народ, и его губы брезгливо кривились. Он сделал легкий жест рукой в сторону стражи. Глашатай закричал, суд начался.
Несчастных выводили одного за другим. Монарх стоял и, не слушая слова обвинителя, выносил жестокие приговоры. Обвиненным в воровстве отрубали руку, обвиненным во лжи отрезали язык. Худшая участь ожидала заговорщиков против монарха: им назначалась показательная казнь. Правитель вошел во вкус, изобретая мучительную смерть для подданных. Кого-то сжигали, кого-то вешали на городские стены, кого-то привязывали к столбу. Быстрая смерть приравнивалась к помилованию.
Принцесса разлеглась на троне и томилась от скуки. Она пыталась занять себя: разглядывала ногти, смотрела куда-то вдаль или с довольной улыбкой наблюдала за братом.
Асфи направила взгляд Кэила на генерала, стоявшего недалеко от правителей. Ее сухой голос вклинился в его мысли.
«Генерал – старый, потрепанный жизнью пес, верный бывшему монарху, чувствует ответственность перед молодыми правителями. Он позволяет детям озорничать, подавляя все попытки мятежа. Тирания исходила именно от этого обрюзгшего солдата, а не от молодой власти, которую мало интересовало, что происходит за пределами дворца».
Солдаты вывели замученного мужчину средних лет.
– Предатель, заговорщик, враг! – прокричал глашатай.
Генерал исподлобья посмотрел на молодого правителя.
– Власти хочешь, значит? – насмешливо спросил монарх. – Повесьте его и оставьте болтаться на стене, пусть погниет на веревке.
Правитель махнул рукой страже, но в этот момент из толпы выбежала девочка. Она рыдала и закрывала обвиненного собой. Генерал шикнул на стражу, но правитель остановил их движением руки. Он спустился на площадь и подошел ближе к девочке.
– Ты дочь его?
– Простите моего отца, ваше величество, – она захлебывалась слезами. – Он не предатель, он хороший человек и верно служит вам.
Монарх наклонился и, взяв ее за подбородок, приподнял лицо.
– Сколько тебе лет?
– Тринадцать, Ваше Величество.
– Ты любишь своего отца?
– Да, очень.
– Он сильно провинился. Я совершенно не хочу его наказывать, но таков закон, – король выдержал паузу. – А знаешь что? Когда я смотрю на тебя, понимаю, что он заслуживает второй шанс! Как ты считаешь?
– Да, конечно!
– Но… мне нужны гарантии, как ты понимаешь… – он стер слезы с ее щек. – Ты пойдешь со мной, а он будет жить.
– Не-е-ет! – заревел рассвирепевший отец и бросился на правителя.