– А раньше впритирочку ходили, – улыбалась она.
– А ты как? Ты с задания?
Они сели за стол.
– Я была на задании, затем ездила в монастырь.
– Какой монастырь? – удивился Анкс.
– А ты не знал, что я монахиня? – рассмеялась Нилли.
– Нет. Я даже не знаю, что такое монастырь, – смутился Анкс.
– Это похоже на гильдию. В каком-то смысле. Только там все более строго, и только женщины.
– А где этот монастырь?
– На юго-востоке, далеко за пределами империи, среди скал над морской пропастью.
– И что вы там делаете? – недоумевающе спросил Анкс.
– Ну, в общем, мы изучаем страх.
– Страх?
– Да. Наш монастырь стоит на месте последнего уцелевшего алтаря древней богини страха – Асфи. Когда-то ее культ распространялся по всей южной части мира, но затем пришли предки императора и уничтожили всех, кто отказался подчиниться новой империи. В монастыре мы по крупицам пытаемся восстановить древнее знание о страхе, которое теперь практически полностью утеряно.
Анкс на секунду попытался представить монастырь страха, но сразу же бросил эту затею.
– Это не такое страшное место, как кажется, – она рассмеялась. – Хотя нет, именно такое!
– А как ты попала туда? – заинтересовался Анкс.
– У меня было трудное детство, – развела руками она. – Как видишь, я не то чтобы обычная девушка. И мои родители не смогли это оценить. Они еще как-то мирились с моей внешностью, но, когда у меня появились некоторые особенности поведения, отказались от меня. Меня подобрала монахиня. Так я и оказалась в монастыре – и не жалею.
– Какие особенности? – насторожился Анкс.
– В детстве мне казалось, что родители хотят отравить меня, – пожала она плечами. – Я думала, что они стремятся от меня избавиться, поэтому отказывалась есть и пить, ссорилась с ними. Сейчас я понимаю, как это выглядело со стороны, но тогда это казалось мне более чем реальным. Я была уверена, что они меня преследуют и пытаются убить. А потом появились голоса – сначала один, затем еще и еще. Через какое-то время их стало больше, чем я могла вынести.
– Голоса? – Анкс с трудом сглотнул; эти новые подробности жизни Нилли пугали его.
– Да. Это, как оказалось, мои собственные мысли, которые проявлялись в виде голосов. У тебя тоже есть внутренний голос, не так ли?
– Да, вроде бы, – промямлил Анкс.
– Ну вот, – продолжила она. – Этот внутренний голос, которым ты говоришь сам с собой, – у меня он тоже есть. Но есть мысли, которые возникают вне этого голоса. У тебя они связаны с этим голосом, и ты можешь сам с собой разговаривать. А для меня эти мысли имеют другие голоса, которые не связаны с моим собственным. Иногда они бывают хорошими, иногда – очень плохими.