– А как дела у Таммингтона, вам неизвестно? – сменил он тему, раскрошив пирог почти в труху. – Как продержались вы, я понял, а о лорде Роберте знаю только то, что он тоже успешно организовал оборону. Мы первое время сообщались с помощью листолетов по морю, но когда иномиряне захватили побережье, пришлось это прекратить.
– В Блакории Таммингтон иногда называют Эльдорфеншта́пф, Нефтяным Болотом, – ответил вместо княгини Дьерштелохт. – Вот и весь секрет. В нем больше болот, чем даже где-либо в Блакории, и местные прекрасно эти болота знают, а враги – нет. Автомобильная дорога туда идет только одна, и всех, ступивших на нее, легко расстреливать из леса и уходить по кочкам. Когда мы общались с герцогом Таммингтоном, он говорил, что они подожгли торф для снижения видимости, а против раньяров используют нефтяные самодельные коктейли. Но последние недели связи у нас нет, и что там творится, мы не знаем.
– Я постараюсь передать вам весточку о нем через Рудлог, – пообещал Люк. Посмотрел на останки пирога с сожалением, допил чай. – Благодарю за обед, ваше сиятельство, но, увы, приходится торопиться. Простите, я надеюсь, у нас после окончания войны будет достаточно времени на приятное общение.
– Я все понимаю, – улыбнулась княгиня. Поднялась, встали и мужчины. – Альфред, оставь нас на пару слов, – попросила она.
Барон чуть склонил голову.
– Я прикажу командирам отрядов собраться в комендатуре, – проговорил он, предупреждающе взглянув на Люка, и вышел.
Диана проводила его слабой улыбкой. Подошла к окну, сжала руки. Видно было, что она волнуется.
Люк выжидательно молчал.
– Я хотела отдельно поблагодарить вас за ваши советы, герцог, – сказала она, разглядывая кипящую на подземной улице жизнь. – Тогда, зимой, вы напомнили мне, кто я есть. Как видите, – княгиня, обернувшись, бросила взгляд на захлопнувшуюся дверь, – я продолжаю им следовать. На днях в Форштадте появится новый князь. Мы поженимся. Люди знают Альфреда и примут его.
– Вы счастливы, княгиня? – мягко осведомился Люк. Он с прошлой встречи питал к Диане симпатию, как к любому беззащитному существу, и, хотя роль поверенного в сердечных делах его в равной степени смущала и веселила, он бы ни за что ей не показал этого.
– Конечно, – без сомнения откликнулась она, снова глядя в окно. – Альфред мог уйти в Рудлог и отсидеться там в безопасности. Он служил моему мужу, а не мне, и после смерти Лоуренса его ничего не связывало с Форштадтом. Но он пришел защищать меня. Ничего не требуя взамен. Если бы не он, сопротивления долго бы не было, мы бы прятались тут, как мыши, пока иномиряне грабят наши дома. Вы спрашиваете, счастлива ли я? Конечно, – повторила она. – Несмотря на войну. Впервые рядом со мной мужчина, который смотрит на меня так, будто прекраснее ничего нет на Туре.