Я бросил на Эдуарда ещё один оценивающий взгляд, а затем взял учебник и завалился на кровать. И вскоре во время чтения ко мне пришёл сон, хотя я его не звал.
Мне удалось без проблем продрыхнуть до самого утра. А проснулся я от настойчивого трезвона будильника.
Пора собираться на учёбу.
Я широко зевнул, едва не вывернув пасть, а потом быстренько совершил все утренние процедуры, сходил с Васькой на завтрак, после чего взял клетку с Эдуардом и отправился на практику. Она должна была проходить в просторной аудитории на пятом этаже.
Мы с Васькой вошли в аудиторию одними из последних и сразу же в наши уши проник гвалт, состоящий из людских голосов, кваканья, стрекотания, попискивания, щебетания и скрежета зубами. Последний едва слышно издавал барон Громов. Ну, мне так хотелось думать. Однако внешне он сохранял ледяное спокойствие и даже не смотрел в сторону Меццо. А та с деланным равнодушием кормила своего крохотного кролика. Она просовывала между прутьев клетки стебельки изумрудной травы, а животина с аппетитом хомячила её.
Но вот в аудиторию вошёл грузный седовласый препод с пышными бакенбардами. Уселся за преподавательский стол и доброжелательно проговорил глубоким басом:
— Доброе утро, господа студенты.
— Доброе утро, господин Блинов, — поздоровались мы в ответ.
— Так-с, что тут у нас? — задался вопросом препод, склонившись над раскрытым журналом. — Сегодня с утра был понедельник, а значитца, табель группы обновлён и надо бы с ним свериться. Да, изменения есть. Студентам, чьи фамилии я назову, придётся пересесть. Итак, начну с Полянского… вы всю эту неделю будете занимать вон ту парту.
Профессор Блинов стрельнул взглядом в сторону парты, которая по счёту была шестой. Тут же я услышал приглушённый облегчённый вздох Меццо. И больше ничем она не выдала своего ликования. Громов же поиграл желваками и снова состроил аристократическую рожу благородным кирпичом. А я пожал плечами и пересел.
Да, я откатился, но ненамного. И помимо меня ещё семь человек поменяли свои позиции. Меццо же сохранила третье место. Громов переехал на пятую парту. А во главе группы остался граф Орлов.
Он вдруг покашлял в кулак, привлекая внимание преподавателя. И тот вопросительно глянул на него добродушными глазами, а затем спросил:
— Вы что-то хотели сказать, студент Орлов?
— Да. Если можно, то я бы желал прояснить один вопрос. Но не с вами, сударь. Могу ли я обратиться к своим однокашникам, урвав от занятия буквально пару минут? — вежливо попросил граф, раздувая от нетерпения крылья точёного носа.
— Прошу, — разрешил Блинов, сложил на груди руки и откинулся на спинку стула, из-за чего тот отчётливо скрипнул.