Соколовский включил какой-то фильм про пиратов и улегся рядом, раскрыв коробку из-под пиццы. Отворачиваюсь от него, делая вид, что мне неинтересно. Но аппетитный запах заполняет ноздри, заставляя мой желудок возмущаться и требовать пищи. Я не ела с утра, если не считать легкого перекуса в университете. После я помчалась к родителям домой и занималась тем, что готовила ужин для нас двоих. Где сейчас он, я понятия не имею. Возможно, уже в мусорке. Так что все мои старания пошли лесом.
Неожиданно возле моего лица возникает мужская рука, держащая кусочек пиццы.
— Будешь? — раздается над ухом голос Виктора. Он совсем близко и от этого по позвоночнику бегут мурашки.
— Нет. — отталкиваю его руку свободной рукой. — Не голодна.
— А вот твой желудок говорит обратное. — усмехается этот гад, снова поднося пиццу. — Открой ротик. Будь послушной девочкой.
— Отстань от меня. — злюсь, разворачиваясь к нему. — Или отпусти, чтобы я могла уйти и не видеть твою мерзкую рожу.
— Не могу. — спокойно отвечает он, надкусывая мой же кусочек. — Вот когда ты успокоишься, тогда может быть.
На мгновение закрываю глаза, мысленно перебирая все матерные слова, которые мне известны. Бесит, гаденыш.
— Хорошо. — стараюсь сделать так, чтобы голос звучал равномерно. — Я спокойна. Отпускай.
— Нет. — отворачивается от меня, делая звук на телевизоре громче.
Хватаю подушку свободной рукой и запускаю в него, выбивая пиццу из рук и опрокидываю коробку из-под нее на пол. Бью так сильно, насколько это возможно, пока ее у меня не отбирают.
— Я тебя ненавижу. Слышишь? Ненавижу. — Кричу, размахивая рукой и пытаясь снова его ударить.
Соколовский ловко уворачивается, и схватив меня за руку, опрокидывает на спину, заваливаясь сверху. Продолжаю сопротивляться, хоть и понимаю, что это бессмысленно. Он сильнее, да и у меня положение совсем неудобное. Только разве понимание этого может успокоить разъяренную женщину?
Ни-фи-га!
— Да угомонись ты уже. — Виктор сдавливает меня так, что дышать практически невозможно, не то что шевелиться. — Я ведь просто пошутил, а ты сразу дерешься.
Пошутил он. Как же. Только и мечтает о том, чтобы поскорее от меня избавиться. И причинить боль. Я ведь дура наивная, вдруг и поведусь, а он потом опять растопчет меня в грязи.
— Немедленно слезь с меня.
— А ты пообещай, что бить не будешь.
— Да какая разница? Тебе же лишь бы меня полапать, извращенец.
Этот идиот начинает ржать и немного приподнимается на локтях, ослабляя хватку. Но не отпускает полностью. Его глаза как-то странно начинают светиться. Словно ему понравилось то, что я сказала. Опускает взгляд вниз и проходится по моему телу, что едва прикрывает халат. А под ним я… Абсолютно голая. И, кажется, до него это только что дошло.