– Представляю, что это за театры.
Каждое утро она советует мне куда сходить. Я соглашаюсь с ней, но никуда не хожу. Никого не интересует, как я провела день. Во-первых, мне не хочется туда, где толпа, а во-вторых, надо экономить деньги, а то на обратную дорогу не хватит. Они практически здесь не завтракают. Какие-то сухарики – и все. А у меня, как назло, опять появился аппетит. Недалеко от их дома я обнаружила небольшой парк. Покупаю пирожки и сажусь на скамейку под раскидистым дубом. Мне нравится просто сидеть и ничего не делать. Я разговариваю про себя с этим дубом, может он поможет мне все забыть.
Здесь гуляет много детей. Напротив меня на скамейке каждый день устраивается женщина с ребенком. Она не его мать, наверно, няня. Сразу же достает вязание, а мальчик ходит по дорожке с машинкой. Ему лет пять, и у него такие грустные глаза. Мне кажется, мой мальчик был бы похож на него. Я уже знаю, что его зовут Алик. Няня не разрешает ему подходить к другим детям, а я видела, какими глазами он смотрел на них, когда те играли в мячик…
Я купила мячик, и уже три дня ношу его в сумке, не знаю, как бы мне отдать его Алику…
Я теперь играю с Аликом! Подружилась с его няней, рассказала ей про себя, она тоже приезжая, живет у родственников. Теперь она вяжет, а мы играем. Он смеется, как колокольчик. В субботу Алик пришел в парк с высоким мужчиной. Неужели это его отец? Такой старый. Сколько же ему лет?
– Вадим Геннадьевич. А вы – Наташа. Сын только о Вас и говорит. Не составите ли нам компанию, давно обещал сыну поездку в зоопарк.
Мы идем по зоопарку. Алик держится за наши руки. Вот он сидит на карусели, проплывает мимо нас на деревянной лошадке. Мы машем ему рукой, он смеется. Обедаем в детском кафе. Мне кажется, я сейчас лопну от сладкого. Вадим Геннадьевич – «море обаяния», как сказала бы Калерия. Я забыла о его возрасте и совсем перестала его стесняться. Едем домой. Алик устал и дремлет у меня на руках. Я собираюсь домой, но Алик меня не пускает, он хочет показать мне своего мишку. Вадим Геннадьевич предлагает зайти к ним на чашечку чая. Я купаю Алика, укладываю в кроватку. Пока не засыпает, Алик держит меня за руку. У них уютная кухня, синие в клеточку занавески и скатерть. Мне нравится. Уже поздно. Вадим Геннадьевич звонит Ирэне, представляется, извиняется, что задержал меня, просит не беспокоиться, он проводит. Мы пьем чай, я рассказываю ему о себе все, нет, не все, почти все. Все невозможно рассказать…
В глазах Ирэны Ивановны негодование, удивление, вопрос.
– Всего неделю в Москве! Как ты умудрилась с ним познакомиться? После смерти жены он не встречается с женщинами.