Комната, которую Катя назвала «залом», была расположена прямо за кухней и двумя окнами выходила на улицу. А спальни были во второй половине дома, разделенные стенкой, двери одной выходили в кухню, другой – в зал. Прадедушка не мог поставить дом, ориентированный строго по сторонам света, так как направление улицы не позволяло. Но он использовал опыт предков: на стене, обращенной примерно к востоку, наибольшее число окон – три, а стена, развернутая к северу – глухая, без окон, без дверей. Поэтому в примыкающих к ней спальнях всего по одному окну. Сени пристроены с запада, а дверь открывается на юг, во двор. Об устройстве дома рассказывал Марине папа, как и про высокий порог, служащий для сбережения тепла, о который он спотыкался в раннем детстве. Она не очень правильно воспринимала его описания, дедовский дом ей представлялся скорее сказочным теремком, чем реальным жилым домом.
– А когда же они помирились? – продолжила она разговор в, едва присев на диван с высокой резной спинкой. Кроме дивана такой же резьбой были украшены спинки стульев, книжный шкаф, буфет, тумбочка под телевизором и ножки стола, покрытого желтой скатертью.
– А вот когда у Лениного отца рак обнаружили, они и приехали, – Катя взяла лежавший на столе старый альбом с синими плюшевыми корочками. – Это альбом тети Ани, наш-то сгорел. Вот ее родители Петр и Мария, совсем порыжела карточка. А здесь тетя Аня с Николаем Ивановичем, Вашим дедушкой. Я-то его не помню. Я еще маленькая была, когда он уехал, они ведь развелись, знаете?
– Знаю, мама рассказывала. Такая трагедия была для бабушки Ани. И для детей, конечно. Тетя Катя, а как родители с мамой мирились, заочно?
– Нет, очно. То есть сначала они написали письмо, попросили фото внучки, потом посылку прислали, всякие вещи для ребенка. У нас в Сибири напряженно было с детскими вещами, ничего не купишь. Магазины стояли буквально пустые.
А на Новый год, как раз Вам годик исполнился, они сами приехали, повинились, помирились и все рассказали. Тетя Аня тогда тоже гостила у Коли и в первый раз сватов увидела, да и в последний. Рак признали у вашего дедушки. Оперировать уже было поздно, и в Москве врачи – не боги. Они и решили дочку вернуть, квартиры обменять и съехаться. Это сейчас все легко делается, были бы деньги, а тогда целый год провозились. Так что в Москву вы переехали уже после Таниной смерти. Ну, никак не могла я ваш адрес вспомнить, не писать же «На Олимпийскую деревню, дедушке». Это Вася виноват, не ту коробку выкинул, когда после маминой смерти ремонт делали.