… На лес упала роса. Начинало светать. В своём уже привычном кусте смородины, накрывшись плащ–палаткой лежал Семён. Из-под плащ–палатки торчал бинокль.
Сзади куста сидели на земле два сотника горцев и играли в нарды, искоса с усмешкой поглядывая на куст смородины, когда оттуда раздавалось очередное недовольное бормотание.
Метрах в пятидесяти от них, в подлеске, слышалось лошадиное пофыркивание, гортанный говор горцев и смех. Две конные сотни горцев, разворачивались для атаки на гору.
Игравшие сотники иногда цокали языком, при особо удачном броске, азартно трясли кости в кулаке, посматривая на куст, где всё также недовольно ворочался их командир.
Потом один из них, показывая глазами на ноги, торчавшие из смородины, что–то сказал на арабском языке. На что сразу из куста раздался недовольный голос:
– Мага? Ты думаешь, что если я не знаю арабский, то не смогу различить слово «Посол»? Я тебе сколько раз говорил, что при мне говорить только на общем? А? Или тебе на русском объяснить?
Мага, бросив кости, обиженным голосом ответил:
– Да ты что, командир? Мы в нарды играем. Говорим между собой. Я Кериму сказал, что может Посла сменить? И всё. Больше ничего не говорил. Спроси у него.
Из куста послышалось недоверчивое сопение:
– Ой, врёшь, пожалуй… Ой, врёшь… Тебе сбрехать, как воды напиться… И ещё… Что там, твои рубаки гогочут, как бабы на базаре? Мы в засаде или где ?…
Мага, заинтересованно выслушав тираду командира, ухмыльнулся, пожал плечами, потряс в кулаке кости и бросил на доску. Потом повернулся к вестовому, сидевшему на корточках неподалёку, что-то крикнул ему по арабски, показав кулак. Вестовой вскочил на ноги и растворился в подлеске.
Над лесом опять повисла тишина…
Первой тревожно заржала кобылица, потом всхрапнул один конь, другой. По земле прошла дрожь. Потом тряхануло уже ощутимо. Зашумела листва на деревьях, тревожно закричали птицы, взлетая с закачавшихся деревьев.
После первого толчка, вся роса со смородинного куста, дождём пролилась на землю. Из – под плащ палатки послышался русский мат, и, пятясь задом, оттуда вылез злой Семён. Скинув с себя мокрую плащ палатку, он вытер ладонью влажное лицо и сказал:
– Твою мать! Началось…
Сотники, захлопнув доску с нардами, тревожно смотрели на гору.
Отряхивая колени от сухой травы и грязи, Семён спросил:
– Чо пялитесь-то? Рано ещё. Эти козлы, только начали просыпаться, наверное. Пока врубятся, что к чему, пока испугаются, пока выскочат, если успеют конечно, пока сюда добегут, это час – полтора. Не меньше.