Коен аж пятнами бордовыми пошел – так ему все это было безразлично.
- Почем мне знать? – буркнул, отвернувшись.
* * *
В походных делах толку от Коена оказалось немного.
Хотя парень он неплохой, и старался честно.
Весь день честно шел по лесу за мной, не жаловался, хотя точно к таким переходам не привык. А я его еще и немного кругами помотала, потому что торопиться нам особо некуда, а на дорогу выходить не хотелось.
На ночь остановились недалеко от большой деревни, на холме. Если повыше на дерево залезть, то и огни в домах можно разглядеть.
Костер разожгли.
И вот тут Коен умудрился ляпнуть: «А что у нас на ужин?» Я поржала над ним, он страшно смутился.
- Что поймаешь, то и на ужин, - сказала я. – Или, может, ты с собой в дорогу взял?
Не брал он ничего, конечно. И я не брала.
Воды мы из ручейка попили, я во фляжку набрала, фляжка у меня всегда с собой.
Гус никогда не спрашивал, что на ужин. Он мог и ужин добыть, и приготовить сам. И костер разжечь куда ловчее, и… да что говорить… Неудавшийся инквизитор. Их всему учили, и выживать в одиночку в лесу, и по следу идти сутками без отдыха, и дичь добывать, и похлебку варить и белье самому себе стирать. Все делать самому, даром, что благородных кровей.
За дичью мы с Гусом вдвоем ходили. Весело было. Я живое могу на расстоянии почувствовать, и не только человека, а хоть белку. А почувствовав – ухватить, так, чтобы белка замерла и нас к себе подпустила. А Гус брал маленький камешек и, вложив немного силы, кидал. Он такими камешками со ста шагов стальной доспех прошибить может. Что уж о белках говорить. Так что с ужином у нас никогда проблем не было. Хоть белку, хоть птицу… зимой, если уж совсем плохо, я могла и мышей из нор выманивать. Но так-то птицы в лесу всегда есть.
Да я и сама могла, без Гуса справиться. Птицу на ветке усыпить, а когда упадет – голову свернуть.
И сейчас могла бы. Но очень хотелось посмотреть, что Коен делать будет. Первая же ночь мне многое покажет.
Коен, голодный и уставший, заметно приуныл.
Сбежать-то он сбежал, а вот как жить дальше – представлял не очень. Хотя деньги у него были, так что пока не пропадет. А там, кто знает, может, побегает и домой вернуться надумает. Ему-то пока бояться нечего, только и сделал, что сбежал, отец его простит.
- А к людям нам совсем нельзя? – спросил он.
- Не стоит, - сказала я. – Чем меньше нас сейчас видят, тем лучше. А вдвоем – тем более. Там деревня рядом, я завтра утром попробую одна осторожно сходить, какой-нибудь еды нам купить. Но ты лучше сиди тихо.
- А почему сейчас сходить нельзя?