— Марыся… — говорю, и не верю. Хочу прогнать мираж. Глаза меня обманывают.
— Сюрприз, — звонко хохочет, прижимаясь к оборотню.
— Но как? Ничего не понимаю… — я в таком состоянии, что даже не в состоянии сформулировать вопрос.
— Поймешь, все поймешь, — Шаиль отвечает мне, а глаз не спускает с Марыси. — Ты тут как раз для того чтобы расставить фигуры в правильном порядке.
— Алифар непременно все расставит. Часы твоей жизни тикают.
Он отходит от девушки. Наклоняется ко мне. Ползти некуда я у стены. Небрежно переворачивает меня животом вниз. Слышу, как трещат веревки. Освобождает мне руки.
— Слепая вера, сколько раз она тебя подводила, а? — они с Марысей обмениваются взглядами, хохочут.
— Где Джана? Что ты мразота с ней сделал? — пробую размять руки. Кривлюсь от боли и жестких судорог.
— Она тут. Видишь, мы даже вас не разлучили, — отходит в сторону, указывает вправо. Там у противоположной стены лежит девушка. Она не двигается. Но дышит. Вздох облегчения вырывается из легких.
Из последних сил ползу к ней, опираясь на локти, кисти не слушаются. Кожа девушки красная, опаленная. Платье содрано, осталось только нижнее белье. А лицо, наоборот, дико бледное, зеленоватое.
— Джана, все будет хорошо! Очнись, моя хорошая, — слезы катятся по щекам, от обиды, от предательства. Словно повторение кошмара, снова тюрьма, вон даже решетка. Только вместо Сержа новые лица подонков.
— Интересно, на что готов Басир ради нее? — Шаиль со своей пассией смотрят на нас и нескрываемым злорадством.
— Ради нее, еще бы думаю, сомневался, — Марыся прижимается теснее к оборотню. — Но тут ребенок его на кону. Так что вариантов нет, придется ему выбирать правильную сторону.
— Ребенок? — хмурюсь в недоумении.
— Что твоя сердешная подруга не посвятила тебя о своем интересном положении, — заливается звонким смехом. — Ох, Лика, не так вы и близки, да.
— Мой ребенок! Только попробуйте навредить, Басир вас в порошок сотрет, — Джана пришла в себя, но даже голову поднять не может, и только ненависть плещется в огромных глазах.
— Значит правда… — глажу ее по голове. Руки немного отходят, возвращается чувствительность.
— О, кажется, не только Басир, но и наша Лика подставит свой зад под пули, благородно защищая чужого ребенка, — Марыся сгибается пополам от раздирающего ее смеха.
Как же хочется подбежать и со всей силы ударить. Бить и бить, так чтобы весь пол залило кровью. Удивляюсь своим кровожадным мыслям, но другого эти нелюди не заслуживают.