— Это все неправильно… так не должно быть, — шепчу ему в губы. И сама не ведая, что творю, провожу по ним языком. Я схожу с ума, одурманенная каким-то неземным видом наслаждения.
— Должно быть гораздо лучше, — голос вонзается в кожу тысячами искр удовольствия.
Его рука скользит вниз. К самому сокровенному. Широко раскрываю глаза. Отрицательно мотаю головой. Стыд. Срам. И при этом раздвигаю ноги шире. Тело отказывается меня слушать, оно в плену его глаз. В настоящем рабстве.
Его пальцы скользят по складочкам. Разряды тока, снова и снова бьют меня. Глаза закатываются. Голод по неведомому наслаждению, уничтожает остатки разума. Алифар надавливает на бугорок, подводит меня все ближе и ближе к извержению вулкана. В глазах все подернуто сладким маревом. Кожа… ее больше нет. Осталось только все нарастающее и нарастающее удовольствие. Чистое блаженство, ведущее меня по острию. И я хочу, чтобы это острие вонзилось, проткнуло меня и выпустило сдерживаемые эмоции на волю. Хочу познать все. Раскрываюсь для него еще сильнее. Трусь возбужденными твердыми сосками и шелковистую, мускулистую грудь.
Палец волка проникает внутрь. Кричу. Ору. Хватаясь за его плечи. Непроизвольно сжимаю его стенками лона. Мне так хорошо, и в одночасье, я жажду больше. Мне мало, словно попробовала изумительный деликатес, но не смогла им полностью насладиться.
— Девственница, — протягивает мне на ухо, проникая языком в ушную раковину, — Оу… становится все интересней…
— А ты разве не чувствовал? Ты же оборотень, — в мозгу обрывками всплывают обрывки информации, услышанной об оборотнях. А тут же вскрикнула, когда он нажал там на какую-то точку и волны чистого экстаза расплылись кругами по телу.
— Воин не должен ощущать эмоций самки. Не должен быть привязан к паре. Еще в детстве нам все это отсекают. Дабы ничто не могло затуманить наш разум, — продолжает гладить меня пальцами там. Держит крепко мое извивающееся тело, продолжая дарить потоки удовольствия.
— То есть ты не можешь прочитать мои мысли? Почувствовать мое внутреннее состояние? — не удается сдержать улыбку ликования на лице.
— Нет. Но… — наклоняется и проводит языком по моему соску, — Я могу все прочитать на твоем очаровательном личике… И сейчас оно кричит о твоем желании…
— Это ничего не значит… ничего не меняет, — говорю заплетающимся языком, а сама понимаю, что еще немного, и я отдам многое, чтобы познать все радости секса. Именно с ним. Только с ним.
И ведь, даже если сейчас он возьмет меня — это не будет насилием. Это не против моей воли. Невзирая на все запреты в душе у меня нарастает ощущение правильности происходящего. И я жажду идти дальше по дороге наслаждения. Он продолжает свое путешествие пальцами между моих ног, надавливает, гладит, доводит до крайней точки безумия. Сейчас что-то должно произойти. Нечто волшебное, запредельное. Закрываю глаза в предвкушении. А оборотень отстраняется. И отплывает к другому концу бассейна. Глаза — два пылающих солнца, на губах улыбка победителя.