Что за бред… подозревается в убийстве жены? Бизнесмен связанный с ОПГ? Я куда, собственно, влезла? Но Рыков, вообще-то на свободе и, насколько я знаю, никогда не сидел. Подобной грязи в прессе начала двухтысячных хватало. Так что, это совсем ничего не значит… Отчего тогда такое неприятное чувство в желудке? Оттого, что Лозман опять что-то затеял? Червь сомнения начинает въедаться глубже… Почему Роман не захотел говорить на эту тему?
Лозман что-то говорит, из телефонной трубки доносятся звуки. Я подношу её к уху.
— Слушаю, — говорю я отстранённым голосом.
— Посмотрела?
— Да, посмотрел. Не понимаю только, какое это ко мне имеет отношение.
— Не знаю имеет или не имеет, это ты сама решай.
— Чего вы хотите?
— Поговорить.
— Ну вот, мы разговариваем.
— Помнишь, я упоминал о тайне, связанной с Рыковым?
— Это она и есть?
— Хочу показать серьёзные документы.
— Типа вот этих заказных статей?
— Есть ещё кое-что, и, полагаю, это будет тебе интересно. Приходи сегодня в обед в то кафе, где мы с тобой были недавно, помнишь? Рядом с заводом. Только Рыкову не вздумай сказать об этом.
— Зачем мне всё это нужно, я не понимаю? Да и не желаю я с вами видеться.
— Затем что это в первую очередь тебя касается, а не меня.
— Ерунда какая-то. Тем более, в это кафе может и босс прийти, такое уже случалось.
— Он будет у губернатора, там сегодня совещание.
— И почему мне об этом не известно?
— Только что информация пришла. Нагоняй был из администрации президента, все засуетились экстренно.
— А вам-то это зачем? Опять пари какое-то?
— Послушай, ты уж из меня совсем-то монстра не делай. Я тебе вообще всё могу объяснить, если захочешь выслушать.
— Точно не захочу.
— Так что, придёшь?
— Не знаю.
Я кладу трубку и не успеваю даже подумать о произошедшем, как раздаётся звонок по внутреннему.
— Дарья Андреевна, тут молодой человек просит пропуск оформить…
— От нас заявок нет на сегодня, так что мы никого не ждём.
— Он говорит, что ваш родственник.
— Какой ещё родственник?
— Не знаю. Вадим Константинович Угорский.
Что? Вадим? Мог бы и предупредить, вообще-то…
— Да, имеется такой. Дайте ему трубку, пожалуйста.
— Дашка, привет! — раздаётся в трубке громкий жизнерадостный голос.
Я с ним лет семь не разговаривала, наверное. Голос, конечно, изменился, стал более сильным, что ли, мужественным, но интонации остались теми же.
— Привет, Вадечка, приехал?
— Ага. Рада?
— Рада, конечно. А ты чего на завод?
— Так у меня дело, да и ты же, всё равно здесь.
— Ладно, сейчас организую пропуск, постой там.
Минут через десять он вваливается в приёмную. Загорелый, светловолосый, похожий на молодого жизнерадостного жеребчика. На нём потёртые джинсы, кроссовки и рубашка «поло», обтягивающая могучие плечи.