— Не за мой счет, — тихо рявкаю я. — Усвоил?
— Ладно… — забирает фигурку со стола и сваливает.
Встречаемся взглядами с отцом.
— Как наш инвестор? — строго смотрит он на меня.
— Не прост.
— Через три недели наш алюминий на границе поменяет статус на конфискат. И выкупить его будет сложнее и дороже.
— Я понимаю.
— Если ты понимаешь, дай мне результат.
— Работаю над этим.
— Поторопись.
Спокойно, Черкасов, спокойно…
Уговариваю себя, глядя в стену напротив.
Кровь курсирует в моих венах, как-то по-особенному неприятно и вязко закручиваясь в груди.
Потому что в парк аттракционов Злата поехала с Родионом. Очень сложно принять, что мечту женщины, к которой ты неравнодушен исполняешь не ты. Очень. Потому что, там лежат её эмоции, которые подаришь ей не ты, и съешь их тоже не ты. А я очень хотел бы пировать ни с кем этого не разделяя.
И теперь со мной происходит какая-то дичь. Я не могу ни о чем другом думать, я не могу работать. Я просто завис на этом гребанном выворачивающем душу ощущении.
Если бы у меня была такая власть, я бы сейчас закрыл этот парк к чёртовой матери. Потому что второй возможности первый раз привести её на аттракционы не будет. Всё!
Утыкаюсь разгоряченным лбом в стекло, глядя на снующие туда-сюда машины.
Что я сделал не так?
Видимо — всё. Но вся беда в том, что, исключая тот неправильно сформулированный вопрос и не подаренный вовремя букет, я бы ничего не стал исправлять. Я не понимаю — как иначе. И не умею быть кем-то кроме себя самого.
— Демид.
— Слушаю, Регина.
— Ты не перезвонил Потоцкой.
— Ах да. Перезвоню.
Не сейчас только. Не желаю слышать сейчас других женщин.
— Как дела с инвесторами?
— Все отлично. Злата неплохо проводит время с Родионом, — скриплю я.
И для инвестирования это хорошо. А для меня лично… это…
— Что-то случилось, Дем?
— Нет. Ничего критичного.
Я должен как-то исправить ситуацию со Златой. И я, наверное, знаю — как. Хочу поговорить не с ней, а с Иваном Михайловичем. Есть в ее интонациях что-то такое, когда она говорит «дед», что-то такое восхищенное и уважительное. Наверное, мне бы хотелось, чтобы когда-нибудь она говорила с такой интонацией и моё имя. Конечно же, я бы прибавил еще парочку акцентов в его произношение… Хочу пообщаться плотнее. И так приблизиться к ней.
— Я могу чем-то помочь? — Регина все еще стоит где-то за спиной.
— Хм… Может быть. Поговори со мной как женщина.
— Мм… В каком смысле? — настороженно.
— Сядь, — разворачиваясь, киваю ей на кресло. — У меня кажется проблема. Мне нравится женщина. А я ей не очень. Проблема в том, что я не могу это сгладить бабками. И стать иным для того, чтобы ей понравиться — тоже. Есть какие-то рецепты в рамках этой маржи?